Союз нерушимый - Владислав Савин (2015)

— Они! — шепчет мне Брюс — не может тут быть СМЕРШа, я бы знал!

Взлетаем по лестнице. Интересно они бегают — быстро, но бесшумно. На площадке три двери — правая точно отпадает, левая или посреди? Мокрый след перед левой и свежий комочек грязи! Вчера ясно было, а сегодня днем затучило, и даже дождь был, вот кто-то в лужу и вляпался!

Проще всего было брать их, когда станут выходить. Но там за дверью кого-то убивали. А дверь захлопнули на замок. Рябой достает отмычку, замок предательски щелкает. В квартире никто не спрашивает, "кто там", но ясно слышу в тишине осторожные шаги, кто-то идет к двери, один.

Брюс делает рукой какой-то знак, Скунс и Рябой чуть кивают — поняли. Затем Брюс вдруг кричит, "атас, валим", Рябой топает ногами, будто убегая по лестнице вниз. Дверь резко открывается, и появляется офицер, держа перед собой ТТ. Как только его рука оказывается за косяком двери, Брюс, до того невидимый изнутри, резко хватает сбоку и, оказавшись плечом к плечу, выдергивает лжесмершевца на площадку, раздается выстрел, пуля бьет в стенку напротив, еще через полсекунды задержанный уже лежит на площадке лицом вниз с рукой за спину, его пистолет у Брюса, в это же самое мгновение Скунс в приседе, почти в падении, у самой земли, стреляет куда-то внутрь квартиры, затем они вместе с Рябым ныряют за дверь, за ними и Брюс, кивнув мне на лежащего бандита, охраняй. Еще один выстрел внутри — и выглядывает уже спокойный Скунс, делает знак, тащи этого.

Квартира отдельная, не коммуналка. В одной из двух комнат сидит на стуле уже пожилой мужчина, его все еще бьет дрожь. Как оказалось, спасли мы главврача больницы имени Павлова, присланного из Москвы неделю назад — должен был с семьей, но счастье, что они должны были приехать позже. Двое бандитов были убиты — одного Скунс застрелил в коридоре, второй в комнате с приговоренным оставался.

— Попался на фокус с гранатой — сказал Брюс — не лег, но все ж отвлекся на нее, в двух метрах упавшую, ну и Рябой успел выстрелить раньше. Целил в плечо, попал в сонную артерию — труп! Водички выпейте, доктор, для успокоения. Опер, сними у товарища показания — чем он так бандерам насолил? А этого в ванную тащите, мы его сейчас расспросим.

Да, методы же у товарищей военных… Как мне популярно майор разъяснил, тоном, абсолютно не терпящим возражений — раз Киев на военном положении, то это самая настоящая война. А как на войне надлежит быть с врагом, если от его слов зависят наши жизни, а вражина молчит, понимая, что терять ему нечего, все равно смерть?

— Кто-то ножом тычет, так зачем грязь разводить? Этому вот, руку доломали, каждую кость и каждый сустав. Когда начали с пальцев на левой, он наконец запел. Услышав, что когда мы это со всеми его конечностями проделаем, то медицина будет бессильна, всю оставшуюся жизнь лежать тебе бревном. А так, всего лишь однорукий — хрен там все срастется правильно, и он в этом хотя бы ложку удержит и ко рту поднесет. Есть возражения, опер?

Возражений нет. Володьку Кононова бы сюда, он у нас гуманист и законник, еще не пообтертый реалиями угро — хотя вроде бы, бывший боевой офицер. Мне говорил на прошлой неделе, что-то про "эру милосердия", что должна наступить после этой, самой страшной войны. Может и наступит — когда мы всю погань на земле изведем. А пока — рано еще отказываться от старых методов. Лишь бы невиновные не пострадали — а против этих дозволено все!