Обещания богов - Обещания богов (2022)

Бивен оставил два альбома себе, а один отдал Хёлму, объяснив, о чем идет речь, прежде чем отправить подручного в соседний кабинет сверять имена солдат с теми, которые найдутся в архивах intra-muros. Если в гестапо действительно имелись досье на всех, будет что-то и на этих парней.

Оставшись один, Франц рухнул в свое кресло, совершенно измотанный. Вторая половина дня промелькнула так быстро, что у него не хватило времени, чтобы задуматься о невероятном стечении обстоятельств, которым сегодня было отмечено расследование. Минна фон Хассель, докторша, занимавшаяся его отцом, дала ему новый след. Это было поразительно, и Бивен, по натуре суеверный, видел тут нечто большее, чем совпадение: руку судьбы.

Прав ли он, решив работать в связке с двумя психиатрами, которые терпеть не могут друг друга? Время покажет. Эта часть расследования была подпольной, и в любом случае никто никогда не узнает, что он обратился за помощью к кому-то вне стен гестапо.

Его мысли на несколько секунд задержались на Минне, неожиданно оказавшейся деятельной и блистательной. Его это не удивляло, но он склонялся к точке зрения Крауса: с какой стати богачке и баронессе, умной и получившей прекрасное медицинское образование, хоронить себя в такой гиблой дыре, как Брангбо?

Последняя мысль напомнила ему об отце и списке, о котором говорила Минна. Эрнст Менгерхаузен. Замок Графенек. Он совершенно забыл про первую проблему. Что он за паршивый сын…

Бивен вытянул ногу и несколько раз ударил каблуком в перегородку. Через несколько секунд на пороге кабинета материализовался Динамо.

— Что случилось?

— Ты что-нибудь выяснил про Эрнста Менгерхаузена?

— Кто это?

— Медик, про которого я говорил тебе сегодня днем. Гинеколог.

— Времени не было.

— Займись этим немедленно! У нас наверняка на него что-нибудь есть.

Хёлм заворчал:

— Ты уж определись, мне заниматься твоими уродами или твоим медиком?

— Динамо, открою тебе тайну: у мозга два полушария.

— Точно, а у меня еще и парочка в штанах.

52

Родители Минны построили себе особняк в квартале Далем, в округе Целендорф, на западе Берлина. Район и университетский, и жилой, где с 1933 года повеял мощный ветер перемен: все богатые евреи оттуда были изгнаны, а их место заняли известные деятели нацистского мира. Мартин Борман, Генрих Гиммлер, Лени Рифеншталь…[95]

Фон Хассели, не дожидаясь перемен, построили в двадцатых годах свой «храм» согласно заповедям Баухауса[96]. Как настоящие интеллектуалы-революционеры, они очень рано заинтересовались этими гениальными архитекторами, решившими покончить с фигурными тортами в вильгельмовском стиле.

Фон Хассели не сумели заполучить самих «мэтров», Вальтера Гропиуса или Людвига Мис ван дер Роэ, слишком занятых развитием своей школы, зато наняли одного из их учеников. Архитектор воздвиг среди сосен и берез здание из армированного бетона. Кирпичная отделка, огромные оконные проемы, заасфальтированные крыши-террасы: великолепие и чистота линий.

Таким образом Минна оказалась обитательницей виллы в entartet стиле (дегенеративном) и теперь одиноко бродила в обстановке, больше подходящей для призраков: вся мебель — шедевры, принадлежащие Мис ван дер Роэ или Вильгельму Вагенфельду, — была закрыта белыми чехлами, узоры тканей, придуманных Анни Альберс, покрывались плесенью, а окна с геометрическими формами Йозефа Альберса теперь напоминали тюремные решетки.

Здесь неукоснительно следовали принципам Баухауса, а потому стены из железобетона были оставлены в их натуральном виде. Кстати, линии отличались бесхитростной простотой. Прощайте, флористические извивы. Забыты и ар-деко, и ар-нуво. Важны только форма, материал и цвет…

В юности Минна боялась этого дома, но теперь чувствовала себя здесь хорошо, укрывшись в своем блиндаже, как соболь в дупле.