Правда или желание - Наталья Тимошенко (2022)

Дверца шкафа приоткрылась, заставив Никиту пристальнее посмотреть на нее. Никогда раньше она не открывалась, да и он прекрасно помнил, что не открывал ее двадцать лет назад. У него тогда затекла правая нога, на которой лежала Даша, но он все равно боялся пошевелиться, чтобы не разбудить сестру. И вот дверца открылась, но из нее показался не ребенок, а что-то черное, похожее на змею. Точнее, это сначала ему показалось, что похоже на змею, присмотревшись же, Никита понял, что это рука. Длинная, тонкая, абсолютно черная, она была не объемной, а напоминала тень на полу. Выползла из шкафа и, тщательно огибая кровавые пятна на полу, двинулась к выходу. За рукой не последовало тела, оно по-прежнему оставалось в шкафу, просто рука бесконечно удлинялась. Никита следил за ней, совсем забыв обо всем остальном, казалось, остальное и исчезло вовсе. Осталась только длинная черная рука, покинувшая пределы комнаты, направляющаяся к входной двери. Не сходя с места, Никита видел, как дверь, будто по желанию кого-то невидимого, распахнулась, и рука выползла в общий коридор, а затем пролезла под дверью напротив, скрываясь в квартире Леры.

Никита проснулся. Сел на кровати, судорожно потирая раскрытыми ладонями лицо, чтобы согнать остатки кошмара. В комнате было темно, в окно барабанил мелкий дождь. В квартире давно был сделан ремонт, заменена практически вся мебель, чтобы подросшим детям ничего не напоминало о произошедшей в этих стенах трагедии. После того, как его увели из квартиры милиционеры, тщательно заслоняя собой пятна крови, Никита никогда больше не возвращался сюда до ремонта. Поэтому сейчас, оглядывая комнату привыкшими к темноте глазами, он мог лишь вспоминать, как здесь все выглядело и где стоял шкаф, в котором они прятались. Самого шкафа давно не было, Никита даже плохо помнил, каким он был снаружи.

Он нашел на прикроватной тумбочке очки, встал и медленно двинулся к выходу. Нужно выпить чашку некрепкого чая, чтобы не перебить сон и еще заснуть, иначе с утра он будет сам себе напоминать мороженую креветку, но чтобы при этом прогнать остатки кошмара. Дверь в Дашину комнату была приоткрыта, поэтому он не стал включать свет в прихожей, скрылся на кухне, прикрыл за собой дверь и только после этого зажег неяркий свет над рабочей поверхностью кухонного гарнитура. Вскипятил чайник, залил чайные листья кипятком прямо в кружке. Пока медитировал над остывающим чаем, невольно вспоминал приснившийся сон. Он был почти таким же, как и всегда, все эти сны были одинаковыми, отличались лишь незначительными деталями, когда последние дни мелкими каплями вкраплялись в старые воспоминания. Вот как в этот раз: ведь никогда раньше черной руки не было в этих снах.

Никита переступил с ноги на ногу, чувствуя, как неясная тревога выползла из воспоминаний и тугим коконом опутала сонный еще мозг. Почему в его сне появилась черная рука, более или менее понятно. Но почему она выползла из того шкафа, где двадцать лет назад прятался он вместе с братом и сестрой? И почему поползла она в квартиру напротив, где живет Лера, а тогда жила ее бабушка? Положим, последнее, потому что там сейчас ночует Яна. Яна, к которой эта рука уже приходила ночью.

Никита оторвался от кухонного шкафчика, к которому прислонялся спиной, и посмотрел в сторону выхода. Это всего лишь сон, сказал сам себе, но тревога нарастала. А если не просто сон?

Не давая себе времени передумать, он, забыв про чай, стремительно вышел из кухни, открыл входную дверь и несколько секунд спустя уже стучал в соседскую дверь. В квартире напротив стояла тишина. Леру всегда было сложно разбудить посреди ночи, особенно обыкновенным стуком или звонком. На телефонные-то звонки она отвечала быстро, ведь это мог быть вызов на работу, а вот дверь игнорировала.