Правда или желание - Наталья Тимошенко (2022)

Она воспользовалась возможностью выскользнуть в прихожую и немного перевести дух. Ну точно, Лера переживает, вот даже Никиту Кремневым назвала. Яна уже заметила, что по фамилии к людям она обращается, когда хочет казаться отстраненной и циничной. Яна и раньше подозревала, что этот образ может быть броней, а теперь только убедилась. И ей казалось, что Леру волнует не только то, что Никита может обо всем узнать, но и то, что знает теперь Яна: за образом холодного и саркастичного судмедэксперта скрывается обыкновенная женщина, которая тоже умеет любить и страдать от того, что ей не отвечают взаимностью.

Яна в свои девятнадцать еще ни разу не была влюблена так сильно, чтобы потерять голову, но подозревала, что чувство это очень приятное, если объект твоей любви испытывает к тебе то же самое, и болезненное, если видит в тебе в лучшем случае друга.

Она вытащила из рюкзака бумажный кулек, остро пахнущий сушеной травой, и вернулась на кухню.

— Просветишь меня, что это за колдовские сборы такие? — поинтересовалась Лера, с сомнением глядя на кулек.

Кажется, эта двухминутная передышка пошла на пользу не только Яне, но и Лере: она смогла взять себя в руки и вернуться к привычному образу. Яна незаметно выдохнула, только сейчас понимая, что с такой Лерой общаться гораздо проще. Все-таки не любят люди быть свидетелями душевных метаний других.

— Мы с Никитой сегодня были у какой-то колдуньи, — сказала она. — Вот она и дала эти травы, мол, от нечисти защищают. Если их разложить на подоконнике и на пороге, то никакой злой дух в дом не войдет, если только самой его не позвать и не разрешить войти.

Лера шумно втянула носом воздух, задержала дыхание и медленно выдохнула.

— Так. Ну ладно, давай свой гербарий.

Они разделили молотые сухоцветы и обошли всю квартиру, рассыпая их на подоконнике и перед входной дверью.

— Могла бы бабулька расщедриться и дать вам побольше, — ворчала Лера. — Как тут эти крохи распределить?

— Думаю, главное, чтобы оно просто лежало перед входом, не обязательно создавать непрерывную линию, — предположила Яна.

Атмосфера в квартире вернулась к той, к которой Яна привыкла, и она не сдержала любопытство:

— Лер, можешь не отвечать, конечно, если не хочешь, но почему все-таки ты ничего не рассказала Никите?

— Да я ему постоянно об этом говорю, — пожала плечами Лера.

Недовольства в ее голосе не было, поэтому Яна продолжила:

— Ты всем так говоришь, и всем понятно, что ты шутишь. А почему ты не сказала ему по-настоящему?

— По-настоящему — это как?

— Ну, не при всех: «Кремнев, и за что я тебя только люблю?», а наедине, без привычного сарказма в голосе. Так, как об этом всегда говорят.

Яна была уверена, что Лера сейчас спросит, как об этом говорят всегда, но та вместо этого повернулась к ней и спросила другое:

— И что бы это дало?

— Ну… — Яна даже растерялась. Вопрос был настолько прост, что она и не предполагала, что придется на него отвечать. — Вдруг он тебя тоже любил?

— Может, и любил. Только знаешь, он многих любил за те десять лет, что я его знаю. И ни одну — дольше года. И ни с одной из тех, кого он любил, он больше не общается. А я так не хочу, понимаешь? Да, когда-то я страдала от неразделенной к нему любви, да и совру, если скажу, что сейчас спокойно отношусь к его подружкам, но в какой-то момент я поняла, что хочу быть с ним всегда, даже если в качестве соседки. Выбирая между парой месяцев страстного романа и годами крепкой дружбы, я остановилась на втором.

— А тот галстук у тебя на подоконнике?..

— Люблю мужчин в галстуках, что поделать, — развела руками Лера, и улыбка на ее лице не показалась Яне фальшивой, будто она на самом деле пришла в себя после внезапно выплывшей правды и даже не прочь об этом с кем-то поговорить. — Так и ищу в каждом замену Кремневу, да никак не нахожу.

— Так ты что, до сих пор его любишь? — удивилась Яна.