Хамелеоны - Влада Ольховская (2021)

Сам оперативник вполне убедительно изобразил смущенную улыбку, однако глаза, наблюдавшие за Александрой, оставались холодными.

– Я прощу прощения, но вам нельзя здесь находиться, – указал он. – У нас ведь карантин, а тут все без масок…

Александра прекрасно знала, что их разговор никто не услышит. Он всегда занимал самый дальний столик в зале, и сейчас это было ей на руку. Ей достаточно было улыбаться ему и строить глазки, чтобы окружающие и дальше принимали их беседу за флирт.

– Григорий Кедрин, – тихо сказала она. – Это очень опрометчиво.

– Что именно? То, что вы знаете мое имя? Узнать несложно – достаточно взглянуть на график дежурств, он же в общем доступе.

– Не это. То, что вы на всех заданиях используете одно и то же имя. У меня ведь остались знакомые в больнице, где вы охраняли Андрея, поднять данные и узнать, как звали хирурга, было несложно. Всюду одно имя… Полагаю, оно – ваше настоящее. Лер поступает умнее.

Ей было интересно, как он отреагирует. Продолжит и дальше изображать удивление? Нет, слишком просто для него, он уже увидел, что она все вычислила. Он, как и Александра, предпочел изображать флирт – смущенный, неуверенный из-за того, что это вроде как нарушение круизных правил. Однако говорил он с ней свободно, даже то, что она его разоблачила, не могло пробиться сквозь стену его безразличия.

– У Лер свои методы, у меня – свои. Никто на этом корабле не знает про клинику.

– Я знаю, Ян – тоже.

– У нас один работодатель. Погрешность несущественна.

– Все равно на глаза Яну не попадайся, – посоветовала Александра. – Он все еще винит тебя за то, что случилось в клинике.

– А что случилось в клинике?

Чертовы социопаты… С ними никогда не поймешь, когда они насмехаются, а когда говорят серьезно. Полное отсутствие эмпатии предполагало, что и свое настроение Кедрин никому передать не может.

– Я про тот инцидент на лестнице.

– Ах, этот случай в клинике… И Эйлер винит в нем меня? Хорошо. Я это учту. Я могу быть тебе полезен чем-то еще?

– Скорее, наоборот. У нас ведь разные задания, мы с Яном отслеживаем Муратова, но в дела аукциона не лезем. Ты, как и Лер, как и все остальные, сколько бы вас тут ни было, должны защищать лоты. Так?

– Верно, – кивнул он. – Ну и что?

– А ты знаешь, что в ближайшее время кое-кто может попытаться совершить кражу? Знаешь, кто именно? Если у тебя есть конкретный подозреваемый, ты меня опередил. Но если нет, я могу дать подсказку – с высокой долей вероятности. Я предполагаю, что ты этого подозреваемого мог упустить, потому что привязан к ресторану.

– Подозреваемых у меня нет. Но для чего это тебе? Ты не пытаешься стать моим другом.

– Верно, – согласилась Александра. – Потому что у тебя в принципе друзей быть не может, да и мне ты даром не упал. Но ты – человек разума, ты видишь, что тебе предлагают услугу, значит, готов на сделку.

– Сделка без договоров – вопрос доверия. Ты уверена, что можешь настолько доверять мне?

– Думаю, да. Я уже сталкивалась с людьми, похожими на тебя, когда работала в полиции Австралии. Из-за сбитого к хренам эмоционального интеллекта вас мало что развлекает, поэтому вы вынуждены придумывать собственные правила игры. Полагаю, из-за этого ты и работаешь на Назарова: тебе интересно то, что он может предложить. И никакие документы тебя не удержат, кроме твоего слова. А раз он привлекает тебя к работе снова и снова, он доверяет тебе. Так что – да, я готова рискнуть.

Она надеялась, что хотя бы теперь поймет его – по взгляду, по тени настоящей улыбки. Наивно, конечно – истинный социопат не то что не хочет, не может чувствовать. Какими бы дружелюбными они сейчас ни выглядели со стороны, по факту же, Александра общалась с человеком, обладающим уровнем страстей ящерицы.

– Соображаешь ты неплохо, – заметил Кедрин после недолгой паузы. – Но чего ты хочешь от меня, какой сделки? Посмотрим, стоит ли игра свеч.