Поезд убийц - Котаро Исака (2021)

Тогда все началось на том же диагональном перекрестке. Воспоминания возвращаются. Мужчина, работавший репетитором, двое детей и женщина, Брайан Джонс, паста… образы всплывают в его памяти без всякой связи и порядка. Они проносятся в танце перед его внутренним взором, оседают, как пыль, а затем стираются, вновь погружаясь в озеро памяти.

Посредник говорит: «Хорошая работа», а потом – «Пока ты на линии…»

У него появляется беспокойное предчувствие.

Посредник продолжает:

– У меня есть хорошие новости и плохие новости.

Асагао едко улыбается. Посредник всегда так говорит.

– Меня не интересуют ни те ни другие.

– Не говори так… Хорошо, сначала плохие новости. У меня был срочный звонок кое от кого, кого я знаю. Есть одна работа; она может быть немного хлопотной и должна быть выполнена немедленно.

– Звучит жестко. – Голос Асагао бесцветен, он просто соблюдает правила вежливости.

– А теперь хорошие новости. Локация недалеко от того места, где ты сейчас находишься.

Асагао останавливается. Осматривается. Широкая улица и комбини, больше практически ничего. Не слишком удобно.

– И то и другое звучит для меня как плохие новости.

– Клиент, честно говоря, это кое-кто, кого я давно знаю, и он очень выручил меня в прошлом. Я не могу ему отказать, – признается Посредник.

– Это не имеет ко мне отношения.

Асагао не против работы как таковой, он просто предпочитает не брать два задания в один день.

– Послушай, человек, который меня попросил, он был моим наставником, в свое время многому научил меня… И он действительно крутой профессионал, настоящая легенда, – говорит Посредник с воодушевлением. – Если б речь шла о видеоиграх, он был бы чем-то вроде «Хайдлайда» или «Ксанаду»[60], одним из лучших.

– Тебе придется использовать сравнение, которое я пойму.

– Хорошо, если б он был музыкальной группой, то это были бы «Роллинг стоунз».

– А, их я знаю, – Асагао слегка улыбается.

– Нет, впрочем, больше подходит «Зе Ху». Потому что они распадались, но затем каждый раз собирались снова.

– Хорошо, я понял. Но это неважно.

– Что, не любишь классику?

– Все, что существует в течение долгого времени, заслуживает уважения. Выживание – свидетельство превосходства. Выживают сильнейшие. Так что за работа?

Он решает по крайней мере выслушать. Голос у Посредника становится радостным – по всей видимости, он воспринял вопрос Асагао как согласие.

Асагао выслушивает описание работы и едва не разражается хохотом. Не только детали предельно расплывчаты – это в принципе не тот тип работы, за которую он мог бы взяться.

– Почему ты так говоришь? Что заставляет тебя думать, что ты не подходишь для этой работы?

– Я работаю только там, где ездят машины или поезда. Перекрестки. Платформы станций. Транспортные средства не ездят внутри зданий. Помещения – это не мое поле. Попроси кого-нибудь другого.

– Я понимаю, но нет времени. И это прямо рядом с тобой. Если я попрошу кого-нибудь другого, ему нужно будет время, чтобы добраться. Я сам сейчас туда еду. Я уже многие годы договариваюсь о работе для других людей, прошла целая вечность с тех пор, как я сам выполнял работу, но на этот раз у меня нет выбора. Придется выбраться туда ради этого.

– Это пойдет тебе на пользу. И это просьба твоего наставника.

– Я немного нервничаю, – говорит Посредник; его голос дрожит, как у молодого человека, признающегося, что, закончив учебу, он боится выходить в реальный мир. – Прошло уже столько времени с тех пор, как в последний раз занимался работой, так что я нервничаю. Поэтому прошу тебя пойти со мной.

– Даже если б я пошел, что я могу сделать? Люди называют меня Толкателем. А эта работа не требует никого толкать. Это все равно как просить спринтера пробежать марафон.

– Все, о чем я прошу, это пойти со мной. Я уже почти добрался.

– Я буду молиться, чтобы у тебя все получилось.