Отец монстров - Сергей Арно (2009)

— Представь! Мы берем труп… в смысле препарат, изготовленный по рецепту Рюйша, и оживляем его. Рюйш умел останавливать время в организме человека. — Он вдруг подошел и наклонился к Антону. — Ты хочешь сказать, что это трудно? — Хотя ничего такого Антон сказать не хотел, но почему-то кивнул. Владлен Иванович в возбуждении снова заходил по комнате. — Да, согласен, непросто!! Зато человек фактически обретает бессмертие! — Владлен Иванович распалялся все больше — видно было, что эта тема его очень тревожит. — Он проходит весь цикл от жизни до консервации, а от консервации до жизни. Понял?! Да такой человек сможет жить сто, а то и больше лет! Но мы обладаем только одной формулой, формулой оживления, и у нас нет формулы превращения в препарат, поэтому препараты мы вынуждены воровать. — Он остановился перед сидящим Антоном и помахал перед его носом трубкой. — Понимаешь?

— Нет, — признался Антон. — Вы что, имеете в виду, что вы эти мумии оживляете, что ли?

— Конечно! — подал со своего места голос Кердык Иванович.

— Конечно, оживляем, а чем же мы тут, по-твоему, занимаемся! — возмутился Владлен Иванович.

— Я вообще не очень в мистические оживления покойников верю… — с сомнением заговорил Антон. — Я слышал, что экстрасенсы покойников поднимают, что они у них чуть не пляшут…

— Ты дундук! — воскликнул вдруг Владлен Иванович и повернулся к своему брату, как бы ища подтверждения своим словам. — Он дундук!

Тот охотно закивал.

— Дундук!

— При чем здесь покойники?! Я говорю о препаратах. Ведь это не простые трупы паршивые, это трупы, в которых остановлено время. Ты хоть знаешь, что они могут вечно храниться?! Ну вот, ни фига ты не знаешь! Так вот, Фредерик Рюйш разработал уникальнейшую систему консервации покойников. Я тебе снова рассказываю, чтобы ты наконец додумался! Покойника можно оживить только после консервации его по системе Рюйша. Теперь понял?

— Я не знаю, что у него там за система, — отвечал Антон, — но я не слышал никогда, чтобы покойников оживляли.

— Нет, ну тебя трудно убедить! — наклонился к нему Владлен Иванович, яростно тараща глаза. — Я же тебе говорю, что никакие это не покойники, это препараты, в которых остановлено время. А мы это время запускаем снова. Это как будильник, у которого завод кончился. Мы заводим — он и пошел… И побежал, подпрыгивая!

— А в Максиме это время можно запустить? — спросил Антон, больше не стараясь вникнуть в объяснения. Он вспомнил своего друга, в котором ничего с виду не нарушено, кроме сбритой бороды, а он стоит окоченев… А может, и вправду, чем черт не шутит?

— Друга-то твоего? Да раз плюнуть!! — воскликнул Владлен Иванович.

— Да, плюнуть раз! — вторил с дивана его дефективный брат.

Антон сомневался… да нет, пожалуй, не верил, но надежда все-таки имелась; ненадежная, правда, какаято надежда. Как говорила его бабушка, пряча перегоревшую лампочку в сундук: «Что же, что волосок перегорел, — остальное-то цело». Вот и здесь цело остальное, а Максима-то уже нет…. И все же надежду эти странные люди давали, надежду призрачную, но давали уверенно — уверенными голосами.

— Вот у меня книга. — Владлен Иванович бросился к стеллажу, выхватил из него какую-то старинную книгу с золотым тиснением и, листая ее, остановился перед Антоном. — Вот это книга знаменитого знатока естественных наук графа д'Озамбре. Как он о себе пишет, много лет изучал способ приготовления препаратов по рецепту доктора Рюйша, по этому поводу списывался даже с архиятером Арескиным — сподвижником Петра — и пришел к выводу, что препараты после Рюйша можно оживлять. — Владлен Иванович захлопнул книгу и уставился на Антона. — Вот так. В этой книге он приводит стройную систему оживления, разработанную им самим. А ты в Кунсткамере-то был?

— Ну был… давно, — сказал Антон.

— А коллекцию уродов видел? — спросил с дивана Кердык Иванович.

— Видел. Но при чем здесь уроды?