Грозное дело - Сергей Булыга (2015)

– Как это в изразцы? – спросил Зюзин.

– Ну, я не знаю, – сказал Савва. – Я говорю, как видел. Вижу – он был, и вот уж – его нет. А царевич лежит весь в крови. А царь лежит возле него как неживой. И я тогда в дверь и бежать! И кричать: «Царевича убили! Царевича убили!» И это всё.

– Гм, – сказал Зюзин. – Вот как! – И, повернувшись к Трофиму, добавил: – Что скажешь?

– Не верю я ему, – сказал Трофим.

– Почему? – спросил Зюзин.

– Потому что чего он побежал? Вот тут царевич лежит. Вот тут царь. И никого тут больше не было – и дверь закрыта, и окно закрыто, и в печь никто не влезал… А этот побежал вдруг. Почему? Потому что тут подумать больше не на кого, потому что тут были только царь, царевич и вот он. Поэтому кто мог убить, кроме него? Вот он и побежал поэтому. Так было? Нет?

Савва очень сильно покраснел, стал почти чёрным… И сказал:

– Так и я тогда подумал: никто мне в этого злодея не поверит, все скажут, это я убил. Вот я и побежал. Чтобы от греха подальше.

– А забежал на дыбу! – сказал Зюзин. И резко спросил: – Чем бил?

– Я? Кого?!

– Царевича.

– Не бил я его! – крикнул Савва. – А тот бил! Злодей!

– Чем бил?

– Не помню я!

Зюзин усмехнулся, оглянулся на Трофима и сказал:

– А вот мы сейчас вспомним. Ведь вспомним же?

Трофим кивнул, подошёл к печи, сунул руку за угол и вытащил оттуда кочергу – в крови, с волосами. И строго спросил:

– Этим?

– Что это? – тихо спросил Савва.

– Кочерга, – сказал Трофим, – твоя.

– Нет, – тихо сказал Савва, – не было здесь такой. Не моя это кочерга! Христом Богом клянусь! – И он истово перекрестился. – Подменили!

– А где тогда твоя? – спросил Трофим.

– А здесь! Здесь! – уже во весь голос вскричал Савва.

И обернулся к печи. Дрова там при печи валялись, совок для угольев, помельцо. Но кочерги там нигде не было. Савва кинулся к печи, но его перехватили, удержали. Савва истошно закричал:

– Здесь где-то она! Здесь!

Зюзин молча хищно усмехался. Нужно было стоять и молчать, и дело бы закончилось, Трофим вернулся бы в Москву. И какой подлюка этот Савва!..

Но Трофим не удержался, подошёл к печи и стал осматриваться. Потом повернулся к дровам и развалил их кучу сапогом. На полу что-то сверкнуло. Один из стрельцов кинулся туда и достал из-под дров кочергу. Даже кочерёжку – маленькую, неприглядную.

– Она! Родимая! Моя! – радостно выкрикнул Савва, и из глаз его брызнули слёзы. – Я дрова на неё уронил! Я…

– Молчи! – грозно велел Зюзин.

Савва замолчал. Стрелец подошёл к Зюзину и отдал ему эту кочерёжку. Зюзин повертел её и так и сяк, насмешливо спросил:

– Чего она такая куцая?

– Раньше была не куцая, – ответил Савва. – Да царь однажды спросил, чего это я такой дрын себе завёл, убить его задумал, да? Ну и дали мне такую вот.

– Кто дал?

– Кузьма Сом, из ваших же.

– Ну, Кузьма, – уже не так сердито сказал Зюзин, опуская кочергу. – Спросим у Кузьмы, а как же! А эту ты не видел? – И он кивнул на кочергу, которую держал Трофим. – Эту кочергу! Не видел?

– Нет, – сказал Савва. – Как я её там увидел бы? Мне только до сюда ход, до дров. Я дальше никогда не хаживал. Моё дело: натопил – и вон!

Зюзин посмотрел на Клима. Клим утвердительно кивнул. Зюзин спросил:

– А там чей ход? – и показал на печной угол.

– А там Спиридон Фомич, – уже почти спокойным голосом ответил Савва. – Или просто Спирька. Здешний сторож. Он в ту ночь тут сторожил.

– Опять Спирька! – сказал Зюзин. – Ладно!

И обернувшись, спросил, здесь уже Спирька или ещё нет. Те, кто стояли при двери, ответили, что уже здесь.

– Ладно, – сказал Зюзин. – Тогда этого пока что уберите, а приведите того.

Савву взяли под руки и увели. А вместо него ввели другого – дворового человека Спирьку.

11