Арбин - Амина Асхадова (2020)

Так и сжимая край столешницы в своих онемевших от прикладываемой силы руках, мужчина упал на них головой и прерывисто задышал.

О, кто бы только знал, каких усилий ему стоило не сорваться и не побежать вслед за ней, не схватить рыжую женщину и не сказать ей о том, что она никуда не пойдет.

О, кто бы только знал, чего ему стоило не удержать ее дома силой, прижав к стенке, чтобы затем забрать сына от гостеприимных соседей и не запереть их обоих в квартире.

Но кто бы поверил в эту мнимую семью? Поверил бы сам Артем в это после применения силы к его любимой женщине? Нет, потому что у физической силы нет дара убеждения и любви.

Именно в этом и хотела убедиться лиса - Владислава Арбинская, когда молча прикрывала за собой дверь и ждала… Ждала погони, которая так и не состоялась.

Ждала десять минут, ждала двадцать минут, ждала тридцать. Прислонившись спиной к входной двери, она, маленькая лиса, поняла, насколько теперь она одинока в этой жизни, потому что Арбинский наконец-то ее отпустил.

Улыбка тронула ее губы, она оглядела подъезд в последний раз и направилась к Раевским за своим маленьким, но уже все понимающим сыном.

И она была счастлива. Лиса была наконец-то счастлива!

Мужчина же так и сидел на кухне, прислонившись головой к холодному столу. Тишина – вязкая и пугающая тишина доводила его мысли до абсурда, но он понимал, что теперь эта тишина будет встречать его ежедневно, теперь тишина станет его верным спутником.

Мужчина до сих пор не отцеплял пальцы от края стола, будь он неладен, боясь почувствовать ту боль в груди и загореться еще теплым, огненным желанием догнать ее. Не отпускал пальцы от греха подальше, потому так и сидел, сгорбившись.

Сгорбленный Арбин – и не иначе.

Сколько еще он сидел так – сгорбившись и впившись пальцами в несчастное дерево – он не знал. Ему показалось, что он мертв и раздавлен, потому что дышал через раз, а порой и вовсе забывал это делать. Вот и сейчас – покраснел весь, потому что в воспоминаниях о лисе и сыне совсем забыл, что нужно дышать, что дыхание – это жизнь.

Вспомнил об этом только тогда, когда ему почудилось чье-то прикосновение. Лица сына и его рыжей женщины вдруг резко выветрились из его подсознания, Арбинский снова задышал и вздрогнул от повторного прикосновения к своей онемевшей руке. Сильное мужское прикосновение почувствовалось его нервным окончаниям лишь касанием какого-то перышка, но он почувствовал это прикосновение. Раскрыл глаза и с силой отцепил свои пальцы от края стола, готовый ко всему, но только не к этому…

Это было больно. Первым делом увидел собственные обездвиженные, но свободные пальцы, а затем резко вскинул свое покрасневшее лицо перед собой.

Артем, если и испугался, то не подал виду – он же храбрый… Храбрый мальчик тут же притянул свои руки к сидящему и замершему отцу и обнял его с мальчишечьей детской улыбкой.

- Я по тебе соскучился, папа.

Сердце делает кульбит. Онемевшие руки сами тянутся к мальчику и прижимают его тело к себе.

- Сегодня я даже не просил маму оставить меня на подольше. Я слишком соскучился по вам с мамой…

К пальцам мужчины возвращалась кровь и жизнь, он сминал одежду на ребенке – такими сильными были объятия отца. Арбинский обнял сына, затем положил руку мальчику на голову, притянул к себе и крепко поцеловал того в лоб, в этот же миг встретившись взглядом со своей любимой рыжей женщиной.

Его лиса… Его лиса стояла в проеме двери и с улыбкой – мудрой, покорной и свободной, на какую были способны только женщины, смотрела на своего мужа.

- Ну, здравствуй… - шепчет она одними губами, чуть склонив голову и улыбнувшись.

«Ну, здравствуй, Арбин», - хотела сказать его лиса, но не сказала. А Арбин понял, прочитал между строк свое прозвище.

- Ну, здравствуй… лиса, - шепчет он в ответ, прижимая к себе сына, а спустя мгновение…