Сводные - Жасмин Майер (2021)

Я рассчитывала сбить его с толку, но на мой поцелуй Кай отвечает мгновенно. Слышу грохот и треск, и не успеваю понять, как его руки оказываются на моей талии. Корзина валяется между нами, и Кай отпихивает ее в сторону, чтобы теснее прижаться ко мне.

— Цветы! — ахаю.

— Плевать.

Тяжелые бордовые бутоны уже рассыпались по ступеням и падают, застревая между пролетами, когда Кай опять целует меня.

Он пробует меня на вкус, нежно, но я целую его с ожесточением и даже злостью за то, что он единственный, весь этот день, все это время, занимает мой ум. Единственный теперь имеет значение. Из-за него я столько вру, как никогда в жизни, и это только начало. А сам он давно привык к этому.

Каждую секунду я хочу касаться его. Каждую минуту, когда возможно, хочу целовать его. После первого поцелуя я как будто живу вполсилы. Дышу наполовину. Без него мои эмоции приглушили, а чувства притупились, и я удивлена, как вообще жила до этого.

И только, когда его губы на моих, мир снова взрывается ощущениями. Я дышу полной грудью. Мое сердце бьется чаще. Поставленная на паузу жизнь снова берет тот же разгон, что и раньше.

Его пальцы на моей талии обжигают через одежду. Рядом с ним я как кубик льда, а он — открытое пламя. Едва могу устоять на ногах, потому что моментально плыву и таю.

Кай отвечает на мои поцелуи с тем же голодным азартном, бездонной потребностью, которой после первого поцелуя только мало. Он оттягивает мою нижнюю губу и прикусывает ее, запрокидывает мою голову, придерживая за затылок, и переплетает наши языки. Это самый отвязный поцелуй в моей жизни, но я готова и хочу узнать, что он может еще.

Я отвечаю ему тем же, запуская руки в его длинные волосы, царапая кожу головы ногтями. Кай глухо стонет мне в рот, и этот звук искрой проносится по венам.

Я взмываю в воздух, окончательно теряя опору, — это он приподнимает меня под бедра. Спиной упираюсь в стену, а ноги скрещиваю у него на талии. В этом противостоянии мы на равных. Мы одинаково сильно хотим одного и того же.

Дышим одним воздухом. Задыхаемся и стонем. Мы начинаем танец, который пугает меня и возбуждает. И больше я не готова останавливаться.

Кай тянет мою водолазку, выдирая ткань из тисков ремня на поясе. Проводит пальцами по животу, вызывая дрожь в моем теле.

Я задыхаюсь от его прикосновений, захлебываясь восторгом от лавины ощущений, которая погребает под собой разум. Ерзаю у него руках, пока он очерчивает круг вокруг пупка большим пальцем, на миг заглядывая в глаза. А потом его пальцы ползут по животу выше, к косточке бюстгальтера.

Сначала Кай сжимает кружево, гладит и ласкает, и очень скоро первое оцепенение спадает. Я расслабляюсь, выгибаюсь, как будто умоляя сильнее, больше и смелее. Мое тело под его руками живет собственной жизнью. Он не отпускает моих губ, когда касается голой кожи, обводит грудь большим пальцем, медленно, чувственно, но перед тем, как приспустив кружево, он отрывается на мгновение. Смотрит мне в глаза и сжимает сосок.

Острая пульсация прошивает меня до кончиков пальцев на ногах. С губ срывается стон, и Кай снова целует, улыбаясь мне в губы.

Он знает, как управлять моим телом. Знает, как в два счета подчинить мои желания себе — сначала жизнь утратила смысл без его поцелуев, а теперь, уверена, что не смогу жить без его рук на моем теле.

Бюстгальтер теперь где-то выше. Он мешает, раздражает, царапает ставшую такой чувствительную кожу. А я, как кошка, выгибаюсь от его прикосновений, впервые ощущая себя такой желанной. Такой горячей. Такой нужной.

Голос отца долетает до меня как сквозь толщу воды. Он становится все громче, и я уже различаю слова, хотя все еще не понимаю их смысл. Замираю, каменяя всем телом.

Осознание опасности обрушивается вместе со звуком открывающихся дверей лифта.

— … Да не смотрел я на нее, Оксана! — слишком громко и нервно говорит мой отец.