Ты мой закат, ты мой рассвет - Айя Субботина (2020)

— Ма, я не обязан. Дом выстроил сам. и вроде неплохой дом. - До сих пор не могу поверить, что через пару лет вложенного труда и любви у нас будет свое почти что родовое гнездо. Очень даже нефиговое. Потому что тут в округе мы единственные, у кого дорожка к речке начинается прямо с заднего двора. - Тесть ко мне не лез, ничего не предлагал. Но я не могу запретить им сделать подарок на новоселье. Вернее, могу, но тогда мне пришлось бы вернуть и твой сюрприз. И выглядел бы я маленько истеричкой с комплексом неполноценности.

Мать слушает очень внимательно.

Ее молчание - это вообще ни хрена хорошего.

Но я нарочно делаю вид, что ничего не замечаю. Хочет что-то сказать - пожалуйста, но я нарываться не буду, чтобы потом не выглядеть как тот баран, который сам разбежался и сам разъебенел лоб об дерево.

— Я не хочу, чтобы... возможно... - Мать замолкает, улыбается и машет рукой, когда Йени появляется на крыльце и приветливо нам улыбается, разворачиваясь так, чтобы был виден мелкий Аськин нос. - Чтобы случилось так, что ты перестанешь быть хозяином в собственном доме. А эти подаренные диваны и столы, и все остальное стали поводом заявить о совместно нажитом имуществе.

Пытаюсь вставить слово, но она нарочно повышает голос.

— Я знаю, что у вас примирение, что вы многое пережили и очень люблю внучку, а тебе желаю только добра. Но я пожила больше тебя, Антон, и знаю, что самые грязные разводы случаются именно там, где люди вроде как жили душа в душу. Ты можешь быть уверен в своей жене, - она нарочно говорит это с выражением, подчеркивает, что это не самая лучшая идея, - но ты не знаешь, что творится в головах ее родителей. Знаешь сам, как у этих олигархов все устроено.

Когда я только начинал строиться, и отец кое в чем мне помогал, мать предложила оформить участок и дом на кого-то из них. Типа для подстраховки.

Я отказался.

Вопрос как будто был закрыт. Но она сковырнула его снова.

— Мам. - Я поглядываю на коробку с семейной реликвией. - У моей жены есть квартира, стоимостью в два раза больше, чем вот это вот все. Еще одна элитная недвижимость у нее есть в Москве. У ее родителей жилье в историческом центре города. У них есть все. Думаешь, не хватает только нашего деревенского быта?

Я, конечно, утрирую, потому что дом встал мне побольше, чем в три копейки, но корысть, пожалуй, самое последнее, в чем бы я заподозрил Очкарика и ее семью. И не потому что я наивный легковерный дурачок. Просто знаю, если бы мы вдруг и не дай бог, надумали разводиться, шкурный вопрос между нами бы вообще не встал.

Очкарик просто ушла бы, в чем была. С ребенком и, пожалуй, котом. В домашних тапках.

Ни один из нас не устроил бы битву за ложки и кирпичи.

— Антон, я думаю, что тебе нужно быть внимательным и осторожным. - Она поднимает коробку с сервизом, держит ее с подчеркнутой осторожностью, как будто там не старые черепки, а бриллиантовая пыль. - Ты всегда мыслил трезво и смотрел на вещи прямо, без эмоций. Я очень гордилась тем, что вырастила сына, который всегда думает головой. Благодаря этому ты стал тем, кем стал.

Я мысленно готовлюсь услышать правду-матку.

Потому что не просто же так мне подслащают пилюлю.

Она - моя мать. Я люблю ее и всегда буду любить, и она всегда будет моей ответственностью, даже если начнет творить откровенную дичь, хоть мне хочется надеяться, что до этого не дойдет. Никогда не понимал и не пойму людей, которые из-за обид забывают о людях, которые родили их, кормили, одевали, дали образование и поставили на ноги. Потому что нужно быть выше всей этой херни. Потому что Очкарик научила меня ценить семью - это единственное, что нельзя заменить или нажить заново.

И даже сейчас я уверен, что мать говорит это скорее из заботы обо мне, а не потому что у нее личная неприязнь к девушке, которая, как она считает, мне не пара.

Но выслушивать все это - не то, чем я хотел бы «распечатать» выходные в кругу семьи.