Пару раз порываюсь отправить фотографию и даже создаю сообщение, но в последний момент отменяю отправку и вместо зудящего вопроса, набираю: «Пожалуйста, напиши мне, как только будешь е гостинице, или я не усну».

Пока жду ответ, прячу таблетки обратно в потайной кармашек и, раздеваясь на ходу, иду в ванну. Забираюсь в душевую кабинку, прямо под горячую воду. Жаль, что смыть можно только усталость с кожи, а не тревоги с души.

Я долго-долго сижу в душе: моюсь, потом просто сижу под потоком почти болезненно-горячей воды, потом снова моюсь. Пока, наконец, вторая «пилюля счастья» не начинает действовать. Меня немного знобит, голова приятно кружится и воспоминания о фотографии больше не кажутся стоящими внимания. Это же просто встреча, подумаешь? Может быть вовсе фотомонтаж, который Вика сама подсунула Вадику, чтобы вызвать ревность.

Какая разница?

Нетвердой рукой смахиваю дымку с запотевшего зеркала и из слегка размазанного отражения на меня смотрит голая бледная моль с пьяной улыбкой и хмельным взглядом.

Почему я не позвала его зайти?

Можно было просто поцеловать, даже не придумывая дурацкий повод. Мы женаты, нам хорошо в постели, и я хочу с ним так много всего, что даже сейчас отчаянно сводит колени, хоть желание не такое острое, а скорее похоже на каплю густого гречишного меда, которая медленно-медленно тянется с лопатки вниз.

Я неплохо смотрюсь мокрой.

Особенно когда от желания болезненно затвердела грудь.

Как хорошо, что таблетки «перегорели пробки» моих страхов и комплексов.

Я делаю несколько фото в отражение: голая, с мокрыми волосами на лице, с твердыми сосками, которые смазано поглаживаю ладонью. Я не хочу секса в том самом смысле этого слова. Мне просто... по фигу на все.

Выбираю из снимков самый удачный и отправляю его Антону с припиской в виде смайлика-ангелочка.

Пусть смотрит на меня, где бы ни был.

Пусть хочет меня.

Пусть думает, что я нормальная женщина. Хотя бы изредка.

А «пилюли счастья» - это все равно временно. Я смогу слезть с них в любое время. Тем более, теперь оно у меня есть.

Пока жду ответ от мужа, заворачиваюсь в полотенце и быстро ныряю в кровать, на гору подушек под два теплых одеяла. Ночник рассыпает смешные «зайчики» по стенам, и прямо сейчас я готова поверить, что у меня нет никаких проблем. Что дорога моей жизни абсолютно прямая, а все эти встряски - просто кочки. Не такие уж в сущности и большие.

В телефоне до сих пор сохранилось последнее сообщение от Вики. Угроза забрать моего мужчину. Интересно, она имела ввиду свое триумфальное разоблачение или то, что на фотографии?

Удаляю всю переписку. Даже странно, что до сих пор этого не сделала.

Может быть, написать какую-то гадость в ответ? Предложить захлебнуться собственным ядом? Пожелать заболеть какой-то венерической дрянью? Просто послать парой тех крепких выражений, который папа частенько использует, когда у него накаляется «на работе».

Не успеваю выбрать, потому что приходит сообщение от Антона: «Ты охренела, женщина?! У меня встал!»

Прижимаю телефон к подбородку и счастливо качаюсь по уже нагретым собой же простыням.

Я: Это чтобы завтра ты помнил, что у меня под одеждой

Муж: Это будет завтра, а сегодня мне, блядь, что делать?))) Я: Думать обо мне перед сном) Я: Ты уже в гостинице?

Он отвечает минут через десять: тоже фотографией, на этот раз на фоне дорогого гостиничного холла. Ухмыляется так, что хочется нырнуть в телефон и присосаться к этим губам. Не только поцелуями.

Господи, я хочу его слишком сильно...

Даже несмотря на то, что таблетки отправили мое либидо в летаргический сон, я все равно вижу Антона голым: на мне, во мне, с приоткрытыми губами, немного влажными от движения языком.

Ноги расходятся, и я с трудом заставляю себя держать телефон двумя руками. Я: Хорошо устроился, муж

Муж: Сказала девочка с «Порше»