— Влад! — восклицает Ольга Викторовна. — Остановись!

Но он не слушает ее.

— Папа, что ты говоришь? — произносит удивленно Милана.

— В этом отродье нет ни капли моей крови!

— Мама, — Милана уже обращается к матери, — что это? Почему? Я не понимаю…

— Влад, не надо! — просит Ольга Викторовна.

Я лишь смотрю то на нее, то на ее мужа, то на Милану. Замечаю, как ее начинает трясти. Тянусь и прижимаю ее к себе. Ее дрожь передается мне.

— Не надо, Милана, все будет хорошо, — шепчу ей. — Пойдем.

— Нет, Дамир, — твердо говорит она. — Я хочу знать. Папа?

Но Костров уже отвернулся и отошел к окну.

— Мама? — ищет ответ Милана теперь у матери.

— Миланочка, — Ольга Викторовна на удивление спокойна, — папа лишь хотел сказать, что именно его крови нет в ребенке. Но это не значит, что он не любит тебя…

— Мама, объясни. Я не понимаю.

— Папа не является твоим кровным отцом, Миланочка. Мне делали ЭКО. Но это ничего не значит! Ничего…

Я чувствую, как тело Миланы как-то сразу обмякает и только я удерживаю его.

— Милана, не надо, — шепчу я, сам не понимая, что именно «не надо».

Беру ее на руки и иду к выходу.

— Стой! Ей нельзя рожать! — кричит мне в спину Ольга Викторовна, но мне уже все равно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

93. Дамир

Я представляю состояние Миланы. Это состояние опустошения и безысходности. Я сам неоднократно испытывал его. И знаю, что справиться с ним сможет только сильный человек. Милана тоже сможет. Но не потому что она сильная, а потому с ней рядом буду я.

Пока едем домой, мой взгляд то и дело скользит в зеркало заднего вида. Милана лежит на заднем сиденье, свернувшись на боку и закрыв голову руками.

Дома я несу ее в спальню на кровать. Укрываю одеялом, не раздевая. Сам ложусь рядом. Прижимаю ее к себе и глажу по волосам.

Сейчас ей надо успокоиться и главное почувствовать, что она нужна. Мы молчим и я чувствую, как постепенно успокаивается ее тело. Унимается дрожь и выравнивается дыхание.

И, наконец, она засыпает. Я аккуратно встаю и выхожу из комнаты.

Звоню Эльдару.

— Эльдар, мне нужна медицинская карта Миланы Костровой, — говорю ему. — Да, пришли с курьером.

Потом звоню секретарю и прошу найти нормальную клинику для беременных. Или как там это называется. Секретарь — женщина, поэтому полностью полагаюсь на нее в этом вопросе.

Заглядываю в спальню. Милана еще спит. И я иду в душ. Я ведь даже не заезжал домой после возвращения.

Потом иду в кабинет и решаю кое-какие рабочие вопросы. За всеми этими проблемами я совершенно выпал из рабочего процесса. А это недопустимо. Я привык все держать под контролем. Поэтому сейчас пытаюсь все привести в норму.

Разобравшись с делами, опять иду к Милане. Аккуратно открываю дверь.

Милана сидит на кровати, поджав колени к груди. Подхожу и сажусь рядом. Обнимаю.

— Не надо, Дамир, — тихо говорит она.

Но я не слушаю ее. Сажусь так, что она оказывается у меня между ног, и прижимаю ее к груди. Касаюсь подбородком ее головы. В комнате повисает тишина. Давит.

— Милана, — решаю остановить это давление на нас обоих, — я нашел Стаса.

Она вздрагивает и поворачивает голову ко мне.

— Да, нашел, — отвечаю на ее немой вопрос. — И его больше нет. Он умер, Милана. Знаю, этому нельзя радоваться. Но так будет лучше для всех.

Она вырывается из моих объятий, поворачивается ко мне лицом.

— Это ты убил его? — спрашивает вдруг и в ее глазах я читаю тревогу.

— Нет, — беру ее за руку и с силой тяну опять к себе. — Но, если бы надо было для нашего спокойствия, я, не задумываясь, сделал бы это. Стас умер сам. Он попал в аварию.

Милана опять забирает руку и закрывает лицо.

— Слишком много смертей… Слишком много…