Отдана за долги - Лана Пиратова (2020)

— Я видел, как ты любишь мать. Как она любит тебя. У меня тоже была мама. Была… Мне захотелось, чтобы ты тоже испытала это. Прочувствовала мою боль. Но я не думал, что все так закончится. Я видел, что к дому подъехал Стас, и успокоился, что, если твоей маме стало плохо, то он поможет ей. Я виноват. «Прости» здесь неуместно. Я понимал, что делал. Но осознание всей трагичности ситуации пришло позже, когда я узнал, что твоя мать в больнице. Тогда я и дал деньги на операцию и на все остальное. Но запретил говорить врачам, откуда деньги. Мне не нужна была твоя благодарность. Мне нужно было твое тело.

Его взгляд проходится от головы до пяток. Вдруг он опять хмурится.

— Скажи, Милана, кто этот Саша? Почему ты села к нему в машину? — неожиданно спрашивает, глядя мне в глаза.

— Он предложил подвезти, я не отказалась, — улыбаюсь я, проверяя его реакцию. — Он хороший парень и…

Не успеваю договорить, как оказываюсь под Дамиром.

Он пальцами сжимает мне подбородок, заставляя смотреть прямо ему в глаза.

— Вот в такие моменты ты заставляешь меня сомневаться в своем раскаянии, — цедит сквозь зубы, не сводя с меня взгляда.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

78. Дамир

Чувствую, как во мне просыпается ярость. Из-за ее слов? Или из-за воспоминаний о том, как это недоносок трогал ее за плечи? Что это? Ревность? Я никогда никого не ревновал. Зачем? С девкой на одну ночь это просто невозможно. Мне никогда не хотелось, чтобы она принадлежала только мне. Я любил разнообразие. Поэтому редко когда трахал одну и ту же больше пары раз.

И только Милане удалось сломать и эту мою привычку. Я ненавидел себя за то, что мне хотелось трахать именно ее. Ненавидел себя, а делал больно ей.

— Если тебе нужно лишь мое тело, то не все ли равно, с кем я общаюсь? Просто общаюсь, — спрашивает она, глядя прямо мне в глаза.

И я не знаю, что ответить ей. Понимаю, что она ждет от меня каких-то других слов. Не тех, которые причинили ей боль. Хотя и были правдой.

Мы продолжаем смотреть друг другу в глаза. Она — в ожидании. Я — в нерешительности.

— Милана, — наконец, произношу я и целую ее в губы. Просто целую и продолжаю, — ты нужна мне. Вся.

Опять целую.

— Ты — самое светлое и лучшее, что было в моей поганой жизни. Мне сложно объяснить. Я никогда раньше не делал этого. Я хочу, чтобы ты вся принадлежала мне. И общалась со мной. Только со мной.

Мой голос опять становится жестким — я вспоминаю о гондоне на спортивной машине.

— Я не буду делить тебя ни с кем.

Опять целую. Отрываюсь и глажу по волосам. Внимательно рассматриваю ее.

— Мне страшно, Дамир, — вдруг произносит она.

— Почему, Милана? Я больше не обижу тебя.

— Стас… — тихо произносит она. — Я боюсь, Дамир. Его же до сих пор не нашли. А вдруг он…

Кладу палец ей на губы.

— Не бойся. Его уже ищут. И его найдут. Он не причинит тебе больше зла. Обещаю.

— Мне все равно страшно, Дамир.

Беру ее лицо в ладони.

— Никогда не сомневайся в моих словах. Слышишь? Я обещаю, что найду его. Он ответит за все.

Большим пальцем провожу по губам.

— И чтобы ты больше не боялась, — улыбаюсь кончиком губ, — ты переедешь ко мне.

В ее глазах сразу же читается удивление.

— Да, Милана, — киваю головой, — как только вернемся, ты будешь жить у меня.

— Нет, Дамир, — вдруг произносит она.

Слово «нет» из ее рта действует на меня как красная тряпка на быка. Я сильнее стискиваю ее лицо.

— Мне больно, Дамир, — просит она и я ослабляю, но не отпускаю. Так и держу ее лицо в своих руках.

— Нет, Дамир, — повторяет она. — Пока мои родители не примут тебя, я не могу. Не могу.

— Я не спрашиваю у тебя, — цежу сквозь зубы. — Ты переедешь ко мне!

— Ты хочешь опять брать меня силой?

Стискиваю зубы.