Исключение - Алина Аркади

– Я работаю в этой компании три года и прекрасно помню о корпоративных правилах на запрет личных отношений между сотрудниками. Моя работа мне дорога. Нарушать правила считаю для себя непозволительным.

– Их уже нарушили. И нарушил именно тот, кто и придумал.

– Марк Алексеевич – босс. Никто из сотрудников не вправе обсуждать его поступки. К тому же все знают, что нарушение закончилось свадьбой, – хмыкаю, намекая Павлу, что в его случае возможна лишь короткая интрижка.

На такой серьёзный шаг, как брат, он никогда не решится. Павел плюс брак равно катастрофа всемирного масштаба. Я вообще не представляю, чтобы он кого-нибудь потащил в ЗАГС.

– Я тоже нарушил правила, – встаёт, теперь нависая надо мной с высоты своего роста. – И ты нарушила, – делаю шаг назад, он тут же подходит ближе, через секунду упираюсь спиной в стену.

Некуда бежать.

– Я сожалею об этом.

– В понедельник ты сказала, что сожалений не испытываешь? – приподнимает в удивлении тёмную бровь. Хорошо помнит наш разговор и, видимо, забудет не скоро.

– Прошло пять дней. Было время подумать и осознать свою ошибку. Больше такого не повторится. За себя ручаюсь, за вас ответить не могу, – нервно сглатываю, потому что Артов максимально близко, дышит мне в губы.

– А за меня и не нужно, – рычит, – потому что я нарушу правила прямо сейчас.

Впивается в мои губы жадным поцелует. Сминает, подчиняет, заставляет ему открыться. Впускаю глубоко, не сопротивляясь. Эффект неожиданности сработал безотказно.

Теряюсь на несколько секунд под его напором, позволяю его языку исследовать меня, кружить в порочном танце губ.

Он словно смакует меня, посасывает то нижнюю, то верхнюю губу. Поцелуй, грязный, развратный, выбивает почву из-под ног. Кажется, издаю стон в его рот, вспоминаю за секунду всё, что произошло той ночью.

Неожиданно в памяти всплывают его слова: «Все просили. И ты попросишь…», и как будто щелчок раздаётся в голове, заставляя вернуться с небес на землю.

Я зажата его большим телом, даже дышать могу с трудом. Полное ограничение действий и невозможность вырваться из мёртвой хватки Артова. Его руки бесцеремонно лапают меня, сминая грудь в вырезе платья. Прикусываю с силой его язык, чувствую во рту вкус крови. На секунду разрывает поцелуй. В глазах, ставших почти синими, только голод и желание. Если сейчас не смогу это прекратить, не найду в себе сил оттолкнуть, всё закончится жарким сексом прямо здесь, в кабинете босса. Я проиграю ему.

– Снова скажешь, что не понравилось? – хрипит, сжимая меня в объятиях.

– Не понравилось! – выкрикиваю ему в лицо, отталкивая от себя.

Отхожу на несколько шагов. Останавливаюсь на безопасном расстоянии, пытаюсь отдышаться, привести мысли в порядок.

Артов тяжело дышит. Замирает. Мы, словно два хищника, не желающих уступить друг другу.

– Понравилось. Не лги хотя бы себе. Мне ты можешь сказать всё что угодно, – стирает кровь с губ тыльной стороной ладони.

– Не важно. Просить я тебя не буду. Никогда!

– Просить? – замирает с ладонью у рта.

– Ты сказал: «Все просили. И ты попросишь…» Не попрошу. Кого угодно, только не тебя. – Мой голос хрипит от злости и негодования.

Я не хочу, чтобы он понимал, что на самом деле меня задело. Поздно. Всё сказала, и сейчас Павел смотрит на меня удивлённо и… растерянно. Он не понял. Тогда, в лифте, не понял, что меня зацепило в его словах. Сейчас дошло. Лучше поздно, чем никогда.

– Вика… – делает шаг ко мне.

– Стоп! – выставляю ладонь перед собой, словно этот хрупкий барьер сможет остановить Артова. – Не продолжай. Хватит. Не смей прикасаться ко мне. С этого дня никогда. Найди себе девочку потрахаться, набери любой номер в своих контактах – тебе не откажут. Уверена.

Разворачиваюсь, чтобы сбежать прямо сейчас из кабинета босса. С силой захлопываю дверь. Хорошо, что Анфисы нет на месте. Вряд ли я смогла бы объяснить сейчас своё состояние.

Павел