Конфликт интересов - Екатерина Орлова

Я не прекращаю касаться ее обнаженной кожи. Просто не могу остановиться. То ли потому что она ощущается как самый лучший бархат. То ли из-за реакции Иды, то ли потому что это она. И это самое хреновое. Потому что привязанности – это самое последнее, что мне нужно в жизни. Я привык к своему образу жизни, и мне настолько в нем комфортно, что менять это не входит в мои планы. Но Ида ломает все, к чему я привык. Прикоснувшись своими нежными пальчиками, она перекручивает мое мироздание, ловким движением переворачивает его с ног на голову и болезненно выталкивает меня из пресловутой зоны комфорта. Но каждый раз после наших встреч и разговоров я упорно возвращаюсь назад. Как будто вышел из теплого помещения на морозный воздух, глотнул хорошую такую дозу и возвращаюсь назад. А потом неделю сижу в своем коконе, вспоминая этот глоток с желанием, но и со страхом замерзнуть.

Ида прогибается в спине, когда мои жадные ладони переходят на внутренние части бедер. Она тихонько постанывает, а я ведь только глажу ее. Еще ничего ощутимого не сделал. Такие женщины, как она, способны даже самому бездарному в сексе мужчине внушить уверенность в своих умениях. Я возвращаю ладони на ее бедра, захожу сбоку и, прижав за поясницу к столу, резко шлепаю по попке. Не больно, но ощутимо. Из Иды вырывается негромкий вскрик, и ее бедра напрягаются.

— Тише, девочка, дыши.

Ида расслабляется, пока я поглаживаю саднящую кожу, а потом шлепаю еще раз. И еще, и еще. Между ударами поглаживаю одной рукой поясницу, а второй – ягодицы. Даю ей время успокоиться и отдышаться, а потом снова возвращаюсь к тому, о чем она просила. Даже в полумраке комнаты видны красные следы шлепков, и это возбуждает. Не знаю, в чем природа такой реакции мужского организма на отметины на теле женщины, но это действительно будоражит не только фантазию, но и тело.

В какой-то момент вскрики Иды превращаются в негромкие стоны и она начинает дрожать. Я соскальзываю рукой между ее ягодиц, медленно веду ниже, достигая средоточия удовольствия. Чувствую, что ее влага уже даже на бедрах, и это срывает мои тормоза. Я резко перемещаюсь так, чтобы встать позади нее. Наклоняюсь и кусаю за ягодицу, а потом облизываю это место. Перемещаюсь, снова прикусываю и целую место укуса. Ида извивается, тянется ко мне бедрами, вжимаясь в пах, когда я выпрямляюсь.

— Соскучилась, девочка, — хрипло выдыхаю, пока сбрасываю с себя пиджак, рубашку и расстегиваю брюки.

Все это время Ида не может стоять спокойно. Она извивается и трется попкой о мое бедро. Жадная. Жадная девочка. Сладкая, как клубника в сахарном сиропе. Достаю твердый член и быстро натягиваю на него презерватив, не сводя взгляда с сочных половинок Кошечки. Съел бы. И съем. Но не сегодня. Она обязательно даст мне день для моих фантазий, а пока все для нее.

— Готова?

— Да, — выдыхает Ида, подаваясь бедрами назад. Я хватаю за них и резко насаживаю Иду на себя.

Мы оба стонем в унисон. Я зажат в тиски ее упругой, жаркой плотью. Глаза сами закрываются, позволяя мне прочувствовать каждый миг нашего удовольствия. Я начинаю двигаться медленно, позволяя Иде привыкнуть к вторжению и включиться в игру. Через несколько долгих, размеренных толчков она начинает встречать меня резкими, немного неловкими рывками своих бедер, и это становится сигналом к тому, что она готова. Что расслабилась и теперь хочет большего. Я крепче перехватываю ее бедра и начинаю долбиться в нее. Жестко, резко. От каждого вскрика Кошечки по моему телу проходит дрожь, сотрясающая весь мой мир. Между толчками я довольно ощутимо шлепаю ее по заднице, возвращая на место уже начавшие исчезать красные отметины. Ида извивается на столе и царапает стеклянную столешницу. Выгибает спину. Хочет подняться, но я грубо перехватываю ее одной рукой за затылок, с силой вжимая ее щеку в столешницу. Не думаю, что ей больно, потому что она продолжает стонать от удовольствия. Хватаю ее за волосы и легонько тяну, вырывая еще более громкий стон.