Будущий мой - Юлия Бонд (2020)

— Нам предстоит долгий разговор, Соколовский. Снимай обувь, я буду ждать тебя в кухне, — Нина демонстративно разворачивается ко мне спиной и уходит. Я какое-то время замираю на месте, пытаясь успокоить щемящую боль в сердце, а затем прохожу в кухню и падаю на стул.

— Где Маша?

— Двойной эспрессо, как всегда? — Нина игнорирует мой вопрос и продолжает возиться с приготовлением кофе.

— Не забыла?

— Нет. Хотела забыть, но не получилось. — У меня под горло подкатывает ком. Женщина бросает в мою сторону печальный взгляд, и я понимаю, что речь она ведёт совсем не о кофе.

— Ты скажешь, где моя Маша?

— Твоя? — Нина иронично ухмыляется, ставя передо мной чашку. — Что ж ты за человек такой, Соколовский? Тебе самому-то как? Тешишь свой эгоизм или пытаешься игнорировать кризис среднего возраста? Почему Маша?

Я смотрю прямо в голубые глаза Нины, криво улыбаясь. Она царапается словами, пытаясь призвать меня к совести. Только мне по бую. Во мне давно нет совести.

— Не соскакивай с темы. Где Маша? — Я придаю голосу намеренную твердость, но Нину не поколебать. Она решительна в своей ненависти ко мне.

— Так я тебе и сказала. Ты кем себя возомнил, а? Думаешь, приехал весь такой при параде, сидишь тут криво улыбаешься, пьешь мой кофе и делаешь вид, что так и надо? Я не скажу тебе, где Маша. Не позволю сломать жизнь моей племяннице. Достаточно одной сломанной жизни, моей. Маша — другая. Её и так потрепала жизнь, лишив матери два года назад.

— Я в курсе. Не утруждайся. Мы теряем время, Нина, и я все ещё тебя спрашиваю, где Маша?

— Нету Маши. Для тебя её больше нет. Забудь, Олег, о моей девочке, иначе, — я подрываюсь со стула и хватаю Нинку за руку, больно вонзая пальцы в бицепс.

— Не вздумай вставать поперек моей дороги, женщина. Зубы обломаешь в этой игре. Ты — никто, чтобы приказывать мне. Я приехал из Одессы не для того, чтобы пить твой кофе и вести непонятные разговоры. Мне нужна Маша, и я не уйду один из этой квартиры.

— Отпусти, Олег. Мне больно, — Нина кривится в лице, и я разжимаю тиски своих пальцев, понимая, что перегнул палку.

— Нина, не трать моё время. Ты ничего не поменяешь. Даже не пытайся.

— Что? Влюбился, Соколовский? Крышу снесло, раз припёрся из самой Одессы? А, как же твоя жена? Она в курсе, что ты бегаешь за молоденькими?

— Я развелся. — Нина грустно выдыхает, опуская лоб на ладонь.

— Ладно, поверю. Как сам живёшь? Может, расскажешь, чтобы я понимала, куда вляпалась моя девочка?

— Не вляпалась, не переживай.

— До сих пор кошмаришь Молдаванку (район в Одессе)? Или дошел уже до Пересыпь (район в Одессе)? — Я глотаю смешок, услышав от Нинки громкие словечки.

— Никого я не кошмарю. Девяностые закончились. Бизнес. Только бизнес.

— Врёшь и не краснеешь, Соколовский. Я же в курсе, чем занимается мой бывший зять. А ты его дружбан. Значит, из одного теста сделаны.

— Нина, где Маша? Просто скажи. У меня не безлимитные нервы.

— Зачем тебе моя девочка? Поматросить и бросить? Как меня? — Я закатываю вверх глаза, шумно выпуская воздух из лёгких.

— Ты меня когда-нибудь любил, Соколовский?

— Ты знаешь ответ на этот вопрос.

— Знаю. Потому и спрашиваю, чтобы понимать, в здравом ты уме или совсем слетел с катушек. А Машку? Машку любишь? Или с ней тоже "просто так"?

— Нина, ты переступаешь через грань. Не смей сравнивать себя и Машу.

— Почему? У тебя к ней что-то особенное?

— Особенное. Я люблю Машу, а тебя никогда не любил и, надеюсь, ты сейчас утихомиришь свои амбиции и скажешь, где я могу найти твою племянницу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍28 Глава

Маша

— Я принес тебе плед.

— Спасибо, — Женя накидывает на мои плечи мягкий плед, когда я сижу на стуле с кружкой горячего чая.