После меня - Линда Грин (2018)

Мы останавливаемся возле дома, в котором находится наша квартира. Ли выходит из машины и громко захлопывает за собой дверцу. Обойдя автомобиль, он открывает мою дверцу. Обычно он подает мне руку, поскольку самой мне выйти из машины более-менее грациозно уже тяжело, но на этот раз он этого не делает. Он стоит рядом и смотрит, как я пытаюсь выбраться наружу. Когда мне это удается, он запирает дверцы и быстро идет к входной двери дома. У меня мелькает мысль, что он уедет на лифте без меня и что мне придется либо дожидаться лифта, либо подниматься вверх по лестнице, но он держит кнопку лифта до тех пор, пока в него не захожу я.

По правде говоря, мне не хотелось, чтобы он это делал. Я еще никогда не видела его таким и не знаю, безопасно ли находиться вместе с ним в лифте. Это ведь все равно что оказаться возле вулкана как раз перед началом извержения. Мое тело инстинктивно готовится либо дать отпор, либо броситься наутек, но мой мозг все время напоминает мне, что я на шестом месяце беременности и не смогу сделать ни того, ни другого. Я смотрю прямо перед собой, стараясь не встретиться с ним взглядом в зеркале из опасения, что это заставит его сорваться. Я вздыхаю, когда двери лифта открываются, выхожу из него и жду, когда Ли откроет входную дверь квартиры. Я уже едва ли не слышу, как внутри него шипит пар. До меня доходит, что это может быть как раз тот момент, когда он вспылит и ударит меня в первый раз. Возможно, вот именно сейчас все и начнется… Я захожу в квартиру вслед за Ли. Когда он запрет за нами дверь, я стану полностью беспомощной. Если я закричу, меня никто не услышит. И никто мне не поможет.

Дверь позади нас захлопывается. Я пытаюсь морально подготовиться ко всему, что сейчас может произойти. Ли оборачивается и смотрит на меня так, как будто ждет, что я ему что-то скажу.

– Скажи мне, что случилось, – говорю я. – Пожалуйста, скажи мне.

– Я думаю, это ты должна мне кое-что рассказать. Начни с правды.

– Это про то, что произошло после смерти моей мамы?

– Я не знаю, Джесс. Ты мне сама все расскажи. Я, похоже, ничего про тебя не знаю.

– Мне пришлось некоторое время пробыть в больнице.

– По-видимому, в психиатрической больнице.

– Да. У меня было небольшое нервное расстройство – вот и все. У меня тогда голова шла кругом.

– Но почему, черт возьми, ты мне об этом не рассказала? – кричит он мне.

Я отступаю к стене.

– Я думала, что это не имеет значения. Мне в то время было всего лишь пятнадцать лет. Я ведь тоже не знаю, что происходило с тобой в твои пятнадцать лет.

– Ты знаешь, что я не был в психиатрической больнице.

– Это не имело бы значения, даже если бы ты там и был. Это ничего бы не изменило.

– Ты поставила меня в дурацкое положение, выставила меня дураком.

Он практически выплевывает в меня эти слова. Его лицо – лишь в нескольких дюймах от моего. Я чувствую на своем лице его дыхание. Если он собирается ударить меня, то пусть ударит прямо сейчас, чтобы все это побыстрее закончилось. Я инстинктивно закрываю свой живот руками.

– Послушай, я сожалею, что так получилось. Я не знала, что мой папа про это расскажет. Он не имел права тебе этого рассказывать.

Ли хватает меня за левое запястье и сжимает его так сильно, что мне становится больно.

– А есть ли еще что-нибудь такое, что тебе следовало бы рассказать мне, раз уж у нас начался этот разговор? Если ли еще маленькие секреты? Может, какие-нибудь бывшие дружки, оказавшиеся в Бродмуре[34]?

– Ли, перестань.

– А почему я должен перестать? Что, боишься, что мне может не понравиться то, что я услышу?

Я начинаю плакать.

– А-а, ну да, давай, залейся слезами.

– Что ты хочешь этим сказать?

– А то, что женщины всегда начинают плакать, когда хотят, чтобы их не трогали, не так ли?