После меня - Линда Грин (2018)

– В прошлую субботу, – говорю я, – я ждала поезд в Галифакс, и какой-то парень на платформе посмотрел на меня и сказал: «Не унывай, милая. Того, о чем ты сейчас с таким мрачным видом размышляешь, никогда, возможно, и не произойдет». Я ответила ему: «Но это уже произошло. Моя мама умерла от рака кишечника». Это заставило его прикусить язык, и он, не говоря больше ни слова, отошел в сторону. А мне захотелось сказать это всем и каждому, или же нанести эти слова себе на лоб в виде татуировки, или сделать что-нибудь еще в этом роде, потому что тогда люди поняли бы, что несчастья и в самом деле происходят и что они могут произойти с любым из них в любую минуту. Я могу, идя домой сегодня вечером, попасть под автобус. А еще автомобили иногда выскакивают на мостовую и сбивают людей. В газете как-то написали, что после одного такого случая пострадавший мужчина умер. Водитель в момент инцидента менял компакт-диск в проигрывателе… Люди гибнут при крушении поездов – не очень часто, но гибнут. При этом обычно гибнут те, кто едет в вагонах, находящихся в хвосте поезда. Я узнала об этом, когда читала про расследования крушений поездов. Можно погибнуть и по дороге в школу, колледж или на работу… Одна из моих учительниц попала в больницу, потому что упала на лестнице и повредила себе позвоночник. Никто не станет говорить вам, что нельзя ходить по лестницам, правда? Никто не скажет, что это опасно и что вам лучше поберечься и установить лестничный подъемник, даже если вам всего лишь двадцать с лишним лет. Получается, что все опасно – даже хождение по лестнице. Вы можете вести жизнь отшельника, который не выходит на улицу, и при этом погибнуть, упав на лестнице у себя дома… Я не переживаю за людей, которые взбираются на Эверест или плывут через Атлантический океан в маленькой резиновой лодочке. Они знали, какие им будут угрожать опасности, но все же решили рискнуть. Они – профессиональные искатели острых ощущений, которые рискуют осознанно. Они прыгают с моста с эластичным канатом, обвязанном вокруг ног, в свое свободное время просто ради забавы… За кого я переживаю – так это за тех, кто не делает ничего безрассудного. Тех, у кого жуткая аллергия на укус осы и кто умирает от этого укуса. Тех, кто оказывается в неудачном месте в тот момент, когда обрушивается вывеска, и эта вывеска убивает их. Тех, кто сидит за рулем автомобиля, когда какой-нибудь идиот бросает кирпич с автомобильного моста… Но когда я завожу речь об этом, люди говорят, что я какая-то странная. Однако в действительности странными являются те, кто затыкает себе пальцами уши и делает вид, что ничего подобного никогда не происходит… И не говорите мне, что поднимать подобные вопросы – это какое-то сумасшествие. Понятно? Это ведь события, которые происходят на самом деле, но люди не хотят об этом ни говорить, ни думать, потому что это их пугает. Поэтому они заставляют всех окружающих делать радостное лицо и говорить что-нибудь хорошее, чтобы не дай Бог кого-то чем-то не испугать. А лично я лучше буду испуганной, чем глупой, и я думаю, что все остальные люди тоже должны быть испуганными. И если это мое мнение делает меня какой-то странной – ну что же, пускай я буду странная.

Я смотрю на Паулу. Она кивает и что-то записывает. И я спрашиваю себя, не думает ли и она, что у меня что-то не так с головой.

Анджела

Воскресенье, 13 марта 2016 года

Я чувствую это до того, как они приезжают. Венеция ведь такой романтичный город, не правда ли? Я никогда не бывала там: Саймон не отличался тягой к романтике и культуре, – но, судя по всему тому, что я видела и слышала, это идеальное место для этого.

Уже по тому, как она держится, когда выходит из автомобиля Ли, мне видно, что она чувствует себя как-то по-особенному. Она уже больше не глупенькая юная девушка – она женщина, и это заметно.