После меня - Линда Грин (2018)

– Ну да, не просил, как же!.. То есть эта твоя новая одежда, новая работа и дурацкая губная помада у тебя на губах не имеют к нему никакого отношения, да?

Слезы начинают бежать из моих глаз, и я не в состоянии их остановить. Сейди, похоже, собирается потянуться вперед и взять меня за руку, но затем передумывает.

– Ты должна это прекратить, – говорю я. – Это может причинить некоторым людям вред.

– Что ты имеешь в виду?

– Если ты не можешь радоваться за меня, ты должна уйти из моей жизни. Потому что если ты и дальше будешь продолжать вести себя подобным образом, то ты в конце концов все всем испортишь.

– Прекрасно, – говорит она, вставая, запихивая еду в сумку и беря свое какао. – Тогда я пообедаю на ходу. И считай, что я уже в самом деле ушла.

Глядя на то, как она уходит, я изо всех сил пытаюсь сдержать снова подступившие к глазам слезы. Я с ужасом осознаю, что это я вынудила ее поступать впоследствии определенным образом. Это я ее так разозлила, что она в будущем скажет полиции, что меня убил мой муж.

Мы вдвоем с папой сидим в единственном приличном ресторане в Митолройде (если не считать магазина, торгующего горячей пищей, в котором вообще-то классно). Я предпочла бы поехать в Лидс, но в пятницу вечером там полно на улицах пьяных людей, и я не хочу портить папе впечатление от этого нашего мероприятия. Я хочу, чтобы все в этом мероприятии было позитивным. Папа ради такого случая надел костюм и выглядит в нем, надо сказать, очень даже неплохо. Во всяком случае, для человека его возраста. Что хорошо в мужчинах с итальянскими генами – так это, в частности, то, что их не портит лысина.

– Ты встречалась сегодня с Сейди, да? – спрашивает папа, когда мы сидим и прихлебываем минеральную воду.

– Да.

– Я буду прав, если предположу, что она восприняла все это не очень позитивно?

– Это еще слабовато сказано.

– Жаль. Вы ведь всегда были лучшими подругами, Джесс. Ей, наверное, сейчас очень тяжело.

– Я была бы рада за нее, если бы она оказалась на моем месте, а я – на ее.

– Правда? У тебя в жизни ведь образовалась бы огромная брешь…

– Ну, я точно не стала бы вызывать у нее негативные эмоции. Она – как кипящая масса, состоящая из негодования.

– Она постепенно успокоится.

– Она не успокаивается, – говорю я, а затем спохватываюсь. – Я имею в виду, она не успокоится. Она всерьез ополчилась на Ли.

– Почему?

– Видимо, винит его в том, что он забирает меня у нее. Если она когда-нибудь станет что-то говорить против Ли, вспомни о том, что я тебе только что сказала.

Папа ставит свой стакан на стол.

– А с какой стати она стала бы что-то говорить против Ли?

– Ты просто запомни то, что я тебе только что сказала, – только и всего.

Едва я произношу эти слова, как открывается дверь и заходит Ли. Я виделась с ним всего лишь несколько часов назад, но у меня опять возникает ощущение, что внутри меня что-то вот-вот взорвется.

– Привет, – говорю я, вставая и улыбаясь ему.

Он целует меня в губы – целует таким поцелуем, который вроде бы вполне приемлем в присутствии родственников, но мне все же хотелось бы, чтобы папы при таком поцелуе рядом не было.

– Ты выглядишь, как всегда, шикарно, – говорит Ли, а затем поворачивается к папе. – Рад снова с вами увидеться, Джо.

Папа встает и протягивает руку:

– Я тоже рад тебя видеть, Ли. Поздравляю. Ты, надо сказать, действуешь быстро и решительно.

– Спасибо, – отвечает Ли. – У вас удивительная дочь. Я не собираюсь дожидаться, когда ее заграбастает кто-нибудь другой.

Я вижу, как показания на «одобрителеометре» на лице папы поднимаются еще на одно деление вверх. Мы все садимся. Похоже, очарование Ли выиграло первый раунд. Папа уже почти готов выбросить белое полотенце на ринг в знак того, что сдается. К нам подходит официант, чтобы принять наш заказ на напитки.