Миссия выполнима - Андрей Ильин (2001)

С дороги на заброшенную, полузаросшую грунтовку свернул тентованный «КамАЗ», в кузове которого в камуфляже с автоматами на коленях, кинжалами на поясах, с гранатами и запасными рожками, рассованными по карманам жилетов, сидели нанятые Резидентом чеченские боевики.

То, что предстояло сделать им, могли сделать только они — никакие офицеры-отставники на такую работу никогда бы и ни за какие деньги не согласились.

Не доезжая полкилометра до места, «КамАЗ» притормозил, сбросив первую партию боевиков. Через сто метров снова сбавил ход Чеченцы группами по два-три человека выпрыгивали в полураскрытые двери, разбегались по местности, залегали, беря под прицел все дороги и тропы. У них был приказ останавливать всякого, кто попытается проникнуть в охраняемую ими зону. И был приказ открывать огонь на поражение, если они увидят людей в форме или увидят милицию.

Офицеры не стали бы стрелять в милиционеров. Чеченцам терять было нечего, они все, что можно, уже потеряли…

— «Тридцатый».

На пустырь выскочили офицеры-отставники и побежали к машинам и пулеметным окопчикам. Двое, с ходу, навалились на раненного в ногу и обе руки мужчину, еще несколько, ухватив за камуфляж, потащили из окопов пулеметчиков.

— Давай, давай ползи, гад…

Они уже почти вытащили их, но тут вдруг из одного окопа вверх ударил сноп огня и осколков. Два отброшенных взрывом офицера корчились в предсмертных судорогах. Им разворотило осколками лица, иссекло шеи и руки.

Раненый пулеметчик не захотел сдаваться и подорвал себя и пытавшихся вытащить его наверх врагов.

Но это было не самое страшное.

Где-то там, в стороне, в небе, над полосой горизонта, над далекими холмами появились две еле видимые точки. Их никто не заметил, и даже Резидент не заметил. Точки росли в размерах, приобретали очертания. Очертания капли — широкой спереди и суженой сзади.

Словно далекие раскаты грома, зарокотали работающие на полную мощность моторы. Звук приблизился, вырос…

Это были вертолеты. Боевые вертолеты.

Они шли над самой землей, отчаянно рубя винтами воздух, сбивая листву с близких верхушек деревьев.

Они летели не мимо, они летели на пустырь. И все это вдруг поняли. И поняли, что произойдет дальше. Вертолеты выйдут на цель и дадут залп ракетами «воздух—земля», превратив всех — и правых и виноватых — в пыль, перемешанную с землей и камнями. Потом они сделают боевой разворот и, если заметят в месте атаки хоть какое-то шевеление, отработают второй залп. И никто, даже случайно, даже по недоразумению, не спасется.

— Все, мужики, каюк!..

И офицеры, пригнув головы, бросились врассыпную, кто куда. Бросились искать хоть какое-то укрытие — ямку, кочку, пень, чтобы залечь, спрятаться, вжаться в землю. Чтобы обмануть смерть.

Но побежали не все. Чуть в стороне от пустыря, из густых кустов, поднялись в рост несколько фигур. Вскинули на плечи какие-то то ли бревна, то ли трубы. Задрали их одним концом в небо.

Они не боялись вертолетов, они ждали их.

— «Сороковой» вызывает «Сотого».

— Слышу тебя, «Сороковой». Не спеши, «Сороковой».

Вертолеты приблизились настолько, что стали различимы отдельные детали. Стали видны разводья камуфляжа на фюзеляже.

Вертолеты зависли. Из распахнутых люков вниз упали, раскатываясь в воздухе, тросы. Коснулись земли.

Первая фигура, застегнув самоспуск на тросе, вывалилась наружу, скользнула вниз.

За ней вторая.

Третья.

Четвертая…

На землю пошел десант. Как тогда, в прошлый раз…

«О чем он думает, почему не приказывает стрелять?! — ничего не могли понять залегшие за препятствия бойцы внизу. — Их же проще бить теперь, в воздухе. Бить влет! Почему он дает возможность сойти десанту?»

Из люка второго вертолета вниз пошел первый боец.

— «Сороковой»! Ты слышишь меня, «Сороковой»? Можешь работать. По одному работай, по нечетному. Как понял меня?

— Понял тебя — работать по нечетному.