Обманка - Филиппа Грегори (2018)

– Поскольку они не позволяют танцевать и женщины, надевая их, не могут ходить самостоятельно, они прекрасно предотвращают грех, – ответил брат Пьетро. – Это – большое преимущество.

– Все именно так, как говорили: город построен на воде! – изумленно произнесла Изольда. – Дома расположены близко друг к другу, словно корабли, тесно пришвартованные в порту.

– Никогда ничего подобного не видел! А как же здесь могут перемещаться кони? – поинтересовался Фрейзе.

– Паромщик отвезет их дальше, за город, после того как высадит нас, – сообщил ему брат Пьетро. – Когда они нам понадобятся, мы возьмем лодку, чтобы до них добраться. В Венеции нет коней: все перемещаются по воде.

– А товары на рынки? – уточнил Фрейзе.

– Привозят на лодках и выгружают у набережной.

– А постоялые дворы?

– Принимают путников, которые прибывают и уплывают на лодках. При них нет конюшен.

– А священники, которым надо в храмы?

– Приплывают и уплывают на лодках. У каждого храма есть свой собственный каменный причал.

– Ага! А как доставляют камень для строительства? – спросил Фрейзе таким тоном, словно наконец-то поймал брата Пьетро на небылице.

– Камень привозят специальные огромные баржи, – ответил брат Пьетро. – Все перевозится по воде, как я уже сказал. Есть даже большие баржи, которые привозят питьевую воду.

Тут Фрейзе уже не выдержал.

– Теперь я уверен, что ты меня обманываешь, – заявил он. – Уж чего в этом городе хватает, так это воды! Они небось и рождаются с перепонками между пальцев, эти венецианцы.

– Это – странные и ни на кого не похожие люди, – признал брат Пьетро. – Они управляют собой сами, без короля, у них нет проселков и дорог, их город – богатейший город во всем христианском мире, они живут на море и за счет моря. Они постоянно расширяются, и их единственный бог – это торговля, однако они воздвигли на каждом канале красивейшие церкви и украсили их в высшей степени вдохновляющими святыми изображениями. Каждый храм – это сокровищница духовного искусства. И при этом люди здесь ведут себя так, словно Бог так же далек от них, как они сами – от материка, и к Нему можно попасть, только проделав долгий путь.

Они уже приближались к центру города. Оба берега широкого канала были одеты в белый истрийский камень, что превращало их в непрерывный пирс, который местами пронзали каналы-притоки, уходящие в глубь города. Многие мелкие внутренние каналы были пересечены деревянными мостиками, а над некоторыми из каналов были возведены крутые ступенчатые мосты из белого камня. Парус их корабля терял прохладный бриз, так что паромщик спустил его и перешел на греблю: он сел на весло по одному борту, а его помощник наваливался на весло с другого борта. Их путь пролегал через непрерывное движение гондол, которые быстро скользили по реке под громкие крики гондольеров, стоящих на корме: «Гондола! Гондола! Гондола!»

Канал был заполнен рыбацкими баркасами, плоскодонными баржами для перевозки тяжелых товаров, паромами, забитыми бедным людом, – и между ними от одного берега к другому сновали наемные гондолы. Двум девушкам, выросшим в небольшом сельском замке, все это казалось праздничным и невероятно суетливым: они вертели головами, не веря собственным глазам. На всех гондолах, кутаясь в плащи и скрывая свои лица под карнавальными масками, сидели пассажиры. Женские маски были украшены разноцветными плюмажами, а прорези для глаз были сделаны в форме кошачьих глаз. Женщины накрывали головы яркими капорами, улыбающиеся губы прятали за веерами, украшенными драгоценными камнями. Более интригующе выглядели те гондолы, где в центре изящного кораблика находилась небольшая каюта, двери которой были плотно закрыты, скрывая находящихся там любовников, а на корме медленно и невозмутимо работали веслом гондольеры. Порой за первой гондолой следовала вторая, на которой сидели музыканты, исполнявшие длинные любовные баллады для услаждения таинственной парочки.