Приближаясь к палаццо, они увидели на причале огромную толпу, разряженную в необычные костюмы. Тут были мужчины, одетые чудовищами и ангелами, и женщины в шелках всевозможных цветов, на высоченных подошвах, считающихся необходимыми для модных дам. Некоторые из них были разодеты настолько ярко и держались так гордо, что даже молодым приезжим стало понятно, что эти женщины выставили себя на продажу. Это были знаменитые венецианские куртизанки: чтобы провести с ними ночь, мужчина должен был потратить небольшое состояние: их ласки продавались, как и все в этом городе.

Повсюду люди переходили от группы к группе, разговаривали, флиртовали, скрываясь под масками – иногда сдвигали их выше и открывали губы для быстрого поцелуя, а порой отходили в тихий сад или темную дверную нишу. Изольда мельком увидела улыбающееся лицо женщины, которую какой-то мужчина за руку уводил в тени. У причала какой-то мужчина ловко перешагнул с одной раскачивающейся лодки на другую, с ребяческим смехом откликнувшись на взмах серебряной перчатки.

Это было волнующе. У всех гондол горел на корме факел или раскачивался на носу фонарь. Девушки видели, как мужчины и женщины договариваются о свидании на воде, после чего их гондолы вместе ускользают в какой-нибудь затемненный боковой канал и там замирают бок о бок, чтобы женщины могли пококетничать за расписными веерами, а мужчины – надавать щедрых обещаний.

На белокаменном причале деревянные башмаки женщин, надетые поверх туфелек, стучали кастаньетами, словно приглашая мужчин пойти потанцевать. Обрывки музыки долетали из распахнутых дверей, слышен был веселый смех мужчин и женщин. Изольда обменялась с Лукой томным взглядом, словно хотела, чтобы они вдвоем могли куда-то уйти и там танцевать, смеяться и целоваться.

– Изольда! – шепотом предостерегла ее Ишрак. – Твоя маска не скрывает твоих мыслей. У тебя такой вид, будто ты готова грешить, как венецианка.

Изольда стремительно покраснела.

– Ишрак, – тихо сказала она, – мне нужно снова его поцеловать. Мне кажется, я умру, если его не поцелую.

Ишрак ахнула:

– Но ты же говорила…

Громадные водные ворота палаццо были распахнуты, яркие факелы отражались в гладкой воде. Гондолы выстраивались в очередь, чтобы заплыть во дворец и высадить гостей на красный ковер, щедро расстеленный до самых плещущих волн.

– Мы как будто попали в странный иной мир! – изумилась Изольда. – Столько роскоши и столько красоты!

– Столько греха! – тихо посетовал брат Пьетро.

Наконец подошла и их очередь: гондола легко скользнула под арку и замерла у лестницы. Слуги в ярких костюмах шагнули вперед, чтобы удерживать лодку, однако не успели они выйти, как обернувшаяся назад Изольда увидела на канале гондолу с четырьмя прекрасными женщинами. Лодка задержалась прямо за ними. Женщины были искусно набелены и нарумянены, в высоких головных уборах и причудливых масках. Одна из них лениво помахала Луке и громко произнесла название своего дома.

– На Гранд-Канале, – добавила она. – Приплывай в полночь, когда уйдешь отсюда!

– Грех повсюду вокруг нас! – ужаснулся брат Пьетро, качая головой.

– Я помню, что говорила, будто не стану целовать мужчину до свадьбы! – жарко прошептала Изольда Ишрак, поднимаясь на ноги и глубже натягивая капюшон. – Но это было много недель тому назад, до того, как мы сделали вид, будто женаты. А тогда он меня поцеловал, так что теперь я знаю, как это бывает. И потом, сейчас карнавал, и куда бы мы ни попали, все знакомятся и милуются. Разве ты не видишь? – спросила она у подруги. – Разве не чувствуешь? Словно сам воздух ласкает мне шею, касается губ! Неужели ты не чувствуешь? Мне из-за этого даже дышать трудно!

Изольда ступила с гондолы и остановилась у края воды. Ишрак тоже помогли сойти – и она крепко сжала руку подруги, дожидаясь, пока на причал не перейдут мужчины.

– Изольда, и что ты будешь делать?