Платина и шоколад - Чацкая Настя

Грейнджер торопливо отвела глаза и, краем уха слушая монолог Малфоя, прошла к столу, присаживаясь на стул и против воли рассматривая широкий разворот плеч и светлый затылок стоящего спиной к ней слизеринца.

После того, что произошло на балу…

Она закусила губу, чувствуя жужжащее напряжение в груди. Ей… ей ведь действительно понравилось.

Его выдохи и стоны до конца ночи стучали в голове.

А его вкус…

Щёки залились румянцем, и она моментально подняла со столешницы пергаменты с расчерченными на них графиками и принялась их изучать, скрыв лицо от студентов за широкими листами.

Она вспомнила, как всё ещё стоя в полутьме балкона смотрела: он поправляет пояс. Наклоняется за рубашкой. Накидывает ее на плечи.

Гермиона понятия не имела, почему не уходила, почему стояла и наблюдала за его движениями, за тем, как он застёгивает пуговицы. Скрывая от взгляда сначала низ живота, а затем углубления мышц пресса.

А затем перехватывает этот взгляд. Несколько секунд смотрит и легко привлекает гриффиндорку к себе. Так неожиданно, что она даже не сопротивляется. Старается не замечать, с каким удовольствием ощущает новое прикосновение к нему. Это определённо становилось ненормальным.

— Ты должна будешь внятно рассказать мне, что ты задумала, Грейнджер.

А как иначе? Он думал, что она сможет провернуть всё это сама?

Но сейчас она только кивает, не замечая, что ладони пробираются по его бокам на спину, поднимаясь к лопаткам.

— Я расскажу.

— Хорошая девочка, — его голос немного глухой и немного насмешливый. Он определённо доволен.

Ещё бы.

— Пошёл к чёрту, — шепчет Гермиона, но вызова в голосе нет и подавно. Потому что он очень близко. Потому что она сама себе напоминает подтаявшее желе, поданное на сегодняшнем обеде к десерту. И когда он наклоняет голову, девушка торопливо отворачивает лицо.

А на удивлённый взгляд краснеет, прикусывая губу.

— Это… м-м. Просто… тебе может не…

Даже под прицелом палочки она не смогла бы выразить эту мысль чётко.

Только отчаянно краснеть и бормотать.

Но он понимает, кажется. Это вызывает у него улыбку, и он протягивает руку, берёт Гермиону за подбородок. Поворачивает к себе и целует. Сразу глубоко, потому что она беспрекословно открывает рот, жадно встречая твёрдый язык.

Прекрасно понимая, что он чувствует сейчас свой собственный вкус.

Немного горьковатый, но невообразимо возбуждающий, который не хочется ни запивать, ни заедать.

В этом поцелуе она чувствует благодарность, снова. Возникает ощущение, что она сделала что-то очень важное для него.

И ей почти жаль, что он отступает так быстро…

— Грейнджер?

Гермиона вздрогнула, выглядывая из-за пергамента.

Малфой стоял боком и смотрел на неё через стол.

— Что?

— Вопросов для обсуждений больше не осталось?

— А… — она резко встала, сминая в пальцах бумагу и обращая внимание на префектов, которые, судя по всему, смотрели на неё уже достаточно давно. — Нет. Нет, мы уже всё обсудили. Спасибо, что пришли… и… — взгляд зашарил по верхнему графику дежурств. — Колин, пожалуйста, не забудь, что сегодня ваша очередь патрулировать.

Гриффиндорец кивнул, и студенты зашумели, вставая и двигаясь к выходу из класса. Слизеринка-пятикурсница, выходя из-за парты, сделала немаленький крюк по помещению, чтобы пройти в непосредственной близости от Драко, подмигнув ему, и Гермиона закатила глаза.

Просто прекрати замечать это.

Легче сказать, чем сделать, не так ли?

И с раздражённым вздохом Грейнджер отправилась к парте, за которой оставила свою сумку. О, ради Мерлина, ты вообще не должна думать об этом. Вспомни, что сегодня ты идёшь в библиотеку заниматься чарами с Куртом после занятий. Это должно здорово отвлечь. Потому что чёрт знает, что он придумал себе после этого бала.