Считается убийством - Миранда Джеймс (2017)

Я встал, чтобы налить себе еще чая, и услышал, как Шон говорит по телефону; он недалеко отошел от двери, и я невольно услышал часть разговора:

– Прекрати мне звонить! Ничего я тебе не должен, и мне плевать, что ты думаешь.

Глава девятая

Налив себе чаю, я вернулся к столу. Здесь Шона не было слышно. У сына личный разговор, и мне никто не давал права подслушивать. Тут Шон вернулся, и было заметно, что он злится.

– Ты расстроен? – спросил я.

Он пожал плечами.

– Звонят всякие придурки со старой работы, – он сел. – Данте, а ты что скачешь? Сидеть!

Пес сел, услышав суровый тон хозяина. Рядом со мной мяукнул Дизель, и я почесал его за ухом. Мне казалось, что расспросам про бывших коллег Шон не обрадуется, и я решил не напрашиваться на грубый ответ.

Шон посмотрел на еду почти с отвращением, будто разом потерял аппетит. Он встал, выкинул еду в мусорное ведро под раковиной, а тарелку поставил в мойку.

– Потом вымою, – сказал он, обошел стол и щелкнул пальцами: – Ну что, Данте, пойдем погуляем?

Пудель встал и завилял хвостом. Дизель навострил уши, он тоже знал слово «гулять».

– Если ты не против, Дизель хочет с вами, – сказал я.

– Отлично. Я посижу на веранде за домом, выкурю сигару, а ребята пусть погоняют во дворе.

– Хорошо, – я проводил взглядом его и «ребят», которые не отставали ни на шаг.

В остальном день выдался тихий. Я ответил на электронные письма, дочитал книгу. Через пару часов ко мне в комнату пришел Дизель, запрыгнул на кровать и сладко там проспал до ужина. На некоторое время и я составил ему компанию.

Вечером, спустившись на кухню, я обнаружил на холодильнике еще одну записку. Шон куда-то ушел, забрал Данте и велел не беспокоиться о его ужине. Я огорчился, но ничего не поделаешь: нужно дать Шону время самостоятельно разобраться в своих чувствах и справиться с проблемами. Нельзя забывать, что восстанавливать силы он пришел ко мне. Когда-нибудь – я надеялся, что этот момент настанет в ближайшее время, – он сам будет готов мне все рассказать.

Мы с Дизелем провели вечер в тишине, в моей комнате. Дизель еще поспал, а я почитал. Около восьми я услышал, как вернулся Шон. Моя дверь была открыта, но я зря надеялся: ко мне он не заглянул.

На следующее утро, часов в семь, когда мы с Дизелем спустились на кухню, там уже хлопотала у плиты моя домоправительница Азалия Берри. Ей было под шестьдесят, и двадцать из них она проработала у моей тети. В некотором смысле тетя Дотти оставила мне Азалию в наследство – вместе с домом. Когда я сюда переехал, Азалия встретила меня и объявила, что тетя Дотти поручила ей вести у меня хозяйство. На этом вопрос, с ее точки зрения, был решен. Моего мнения не спрашивали, но, признаться, я даже не ожидал, что присутствие домоправительницы настолько облегчает жизнь.

Особенно по утрам в понедельник, когда на столе меня ждала горка оладьев, нарезанная ветчина и чашка горячего кофе, а возле тарелки лежала газета.

– С добрым утром, Азалия, как поживаешь? – Я сел завтракать, а Дизель прошмыгнул в кладовку.

Азалия откликнулась, не отрываясь от плиты:

– Помаленьку, мистер Чарли, помаленьку. А вы как?

– У меня все отлично, – сказал я. – После такого завтрака весь день будет прекрасным.

– Мужчина должен утром как следует позавтракать.

Азалия положила оладьи на тарелку, добавила ветчины и поставила ее передо мной. – А если ваш сын будет и дальше разлеживаться, завтрак ему достанется холодный.

– Откуда ты знаешь, что… – начал я и сам сообразил. – Ну, разумеется – машина.

Азалия даже не стала отвечать, а повернулась обратно к плите.

– Я не знаю, спустится ли он к завтраку, – сказал я. – Он спит допоздна. Мне кажется, он переутомился на работе, и приехал отдохнуть. Кстати, он привез собаку, маленького пуделя. Его зовут Данте, – как обычно в разговорах с Азалией, меня несло от одной темы к другой.