Двое в лодке - Остин Марс (2012)

Никогда до этого не ездил в лимузинах. Машина изнутри казалась ещё больше, чем снаружи, длинная как трамвай и плавная как санки, или это просто дороги у турков не чета нашим... В общем, очень важной персоной я себя почувствовал мигом, несмотря на драные джинсы, линялую футболку и кучу бинтов. После перевязки единственным не забинтованным местом осталась левая нога, она у меня везучая — ни одной травмы за всю жизнь. Всё остальное добрый доктор замотал эластичными бинтами или залепил пластырями, даже на лице под одним глазом синяк, под другим – длинный шов. Нитки, правда, уже вытащили, но всё равно гримасничать ещё больно, третий день хожу с покерфейсом.

Следователи приходили ко мне прямо в больницу, несколько раз допрашивали, рассказали официальную версию событий — мы, оказывается, никого не били, оружия в руки не брали, сидели тихо в своём корабле, пока нас не спасли доблестные турецкие полицейские, которые уже давно выслеживали банду контрабандистов и торговцев людьми. Мне долго трясли руку какие-то большие шишки, выражали благодарности, вручили бумажки, по которым пропустят на границе и даже дали машину с водителем, который отвезёт нас в аэропорт.

Женька на сидении напротив мило щебетала по-английски с каким-то молодым глистом в костюме, иногда они оба поглядывали в мою сторону, вызывая неприятное ощущение, что разговор обо мне. Но возникать повода не было, поэтому я просто тихо злился, уставившись в окно.

Мимо проплывали вылизанные центральные улицы, яркая незнакомая реклама, шикарные чистенькие машины. На одном светофоре наш лимузин простоял несколько дольше, чем остальной поток, я занервничал, но мы уже тронулись, никто кроме меня внимания на это не обратил. За окном опять потянулись стеклянные многоэтажки и магазины, постепенно сменились более старыми кирпичными домами, на улицах стал попадаться потрескавшийся асфальт и неубранный мусор. Тревога опять сжала нутро, я дёрнул Женьку:

- Куда мы едем?

- В аэропорт, - подняла брови она, выглянула в окно, пожала плечами, обратилась к глисту в костюме, - мы правильно едем?

Он занервничал, постучал в закрытое водительское окошко, снял со стены трубку и что-то в неё затараторил. Бесполезно. С истеричным усилием дернул дверь, потом ещё раз, ещё. Страх на его лице выглядел так противно, что руки зачесались врезать, я брезгливо отвернулся, перевёл взгляд на Женьку. Она смотрела на меня виновато, но очень решительно — можно гордиться. Вытащила из сумочки мобильный, стала что-то набирать, чертыхнулась:

- Нет сети!

- И что? - я вытащил из джинсов ремень, стал невозмутимо наматывать на левую кисть. Вообще-то я, как говорил тренер, оберукий — бьюсь и правой, и левой одинаково хорошо, спасибо напарнику-левше. Но обычно бойцы натасканы на правостороннюю стойку и сталкиваясь с левосторонней теряются и делают ошибки. А судя по зачесавшимся кулакам, скоро я буду кого-то неприятно удивлять.

Женька бросила телефон в сумочку, стала закатывать брюки:

- Это центр города, здесь такого не бывает. Даже если выйдет из строя одна вышка связи, то есть ещё несколько, у них зоны покрытия перекрываются, - я поморщился, показывая что ничего всё равно не понял, она вздохнула, - мобилки заглушили специально, есть такое устройство с ограниченным радиусом действия.

- Понял, - я пробил замком в самом кончике ремня дырку, застегнул, на пробу ударил в ладонь — пойдёт. Кивнул на глиста в костюме, - этот - не боец?

Женька фыркнула, как будто я удачно пошутил, я оскалился:

- Тогда скажи ему, пусть сидит в машине, а лучше ляжет на пол. Ты тоже сиди пока не позову.