Человек наизнанку - Фред Варгас (2005)

— Батарейка почти совсем села, — вздохнула Камилла. — Нужно поставить на подзарядку.

— Я недолго, — пробормотал Полуночник, удаляясь.

— Кому он звонит? — спросила Камилла Солимана.

— Своим овцам. Он каждый день звонит овцам.

Камилла удивленно подняла брови:

— А кто ему отвечает? Овца? Морисетта?

Солиман сердито затряс головой:

— Бютей, разумеется. А потом… В общем… Бютей дает ему поговорить с несколькими овцами. Он вчера им звонил. И звонит им каждый день.

— Ты хочешь сказать, он беседует с овцами?

— Конечно. А с кем же еще? Он уговаривает их не волноваться, хорошо есть и не тосковать по нему. В основном он общается с маткой, ведущей стадо. Это нормально.

— Ты хочешь сказать, что Бютей подносит трубку к уху этой самой овцы?

— Черт, об этом я тебе и толкую! — нетерпеливо вскричал Солиман. — А ты можешь предложить что-то другое?

— Да поняла я, поняла, — примирительно сказала Камилла. — Я не хотела тебя сердить. Я просто спросила.

Она наблюдала, как Полуночник, вышагивая по обочине туда и обратно, то внимательно прислушивается к звукам, доносящимся из трубки, то что-то говорит, сопровождая свои слова успокоительными жестами. Его густой, низкий голос временами доносился до Камиллы, она уловила обрывок фразы: «Послушай меня, старушка…» Солиман проследил за ее взглядом.

— Ты считаешь, все это может заинтересовать полицейского, каким бы он ни был? — спросил он, взмахнув руками и очертив ими горы, фургон, их самих — троих путешественников рядом с грузовиком.

— Об этом я и думаю, — пробормотала Камилла. — Ничего нельзя гарантировать.

— Ясное дело, — кивнул Солиман.

XXV

Камилла пешком перешла на правый берег Роны, и старинные крепостные стены Авиньона остались у нее за спиной. С трех часов она безуспешно бродила под жгучим солнцем по берегу реки, пытаясь найти Адамберга. Ни в гостинице, ни в центральном комиссариате города, где он провел почти всю ночь и утро и откуда вышел около двух часов дня, никто точно не мог сказать, где его искать. Было известно только, что комиссар где-то на том берегу.

Прошло более часа, прежде чем Камилла заметила его на маленькой тихой полянке, окруженной зарослями ивняка. Она остановилась шагах в двадцати от него. Адамберг сидел у самой кромки реки, опустив ступни в воду. По всей видимости, он ничего не делал, однако для Адамберга просто сидеть где-нибудь на природе само по себе означало чем-то заниматься. По правде говоря, он действительно что-то делал, констатировала Камилла, внимательно посмотрев на него. Он погрузил длинную ветку в воду и не спускал глаз с ее кончика, наблюдая, как водный поток разбивается об это слабое препятствие. На боку комиссара, вопреки обыкновению, висел внушительного вида пистолет в кобуре, смотревшийся довольно странно в сочетании с мятой рубашкой, потертыми брюками и босыми ногами.

Камилла видела его на три четверти со спины, почти в профиль. За прошедшие годы он почти не изменился, и это ее не удивило. Не то чтобы время обходило Адамберга стороной, просто его следы были почти незаметны на этом подвижном лице. Будь оно правильным и гладким, жизненные бури неминуемо оставили бы на нем глубокий след. А лицо Адамберга с самого детства пребывало в беспорядке. Поэтому незначительные отметины времени терялись среди общего хаоса его неправильных, изменчивых черт.