Дама в черном - Гастон Леру (1993)

— «Настоящим подтверждаю, что Бриньоль не покидал Париж с шестого апреля», — прочел Рультабиль и улыбнулся.

— Чего вы этим добились? — спросил он. — Чего опасались?

— В Дижоне мне пришла в голову мысль, — ответил я, задетый поведением Рультабиля, — что Бриньоль мог принимать какое-то участие в трагедии, о которой сообщала телеграмма Дарзаков. Вот я и попросил одного из своих друзей сообщать мне о поступках этого человека. Меня интересовало, не уезжал ли он из столицы.

— Неужели вы полагали, — сказал Рультабиль, — что бледные черты вашего Бриньоля скрывали возрожденного Ларсана?

— Конечно нет, — горячо возразил я, видя, что Рультабиль просто смеется надо мной. Истина же заключалась в том, что я именно так и думал.

— Вы еще не оставили в покое Бриньоля? — печально поинтересовался Дарзак. — Он — честный человек.

— Не верю, — сказал я и, немного обиженный, уселся в свой угол.

Мне вообще не везло с моими идеями, и Рультабиль частенько над ними потешался. Однако через несколько дней мы получили доказательство того, что, если Бриньоль и не представлял собой результат нового перевоплощения Ларсана, то все же являлся отъявленным негодяем. Поэтому Рультабиль и господин Дарзак, отдавая должное моей проницательности, принесли мне свои извинения.

Но не будем забегать вперед. Рассказывая же об этой истории, я просто хотел показать, как неотступно преследовала меня мысль о том, что Ларсан продолжает скрываться под видом кого-нибудь из нашего окружения. Под видом человека, которого мы мало знали. Черт побери, он так часто демонстрировал в этом свой талант, я бы даже сказал — свою гениальность, что я полагал себя вправе сомневаться во всем и во всех. Однако неожиданное появление Артура Ранса показало, что на этот раз Ларсан изменил тактику. Бандит с беспримерной дерзостью выставлял себя напоказ, во всяком случае, перед некоторыми из нас. Да и кого он мог опасаться в этом краю? Ни Дарзаки, ни их друзья его бы, конечно, не выдали.

Такое появление, казалось, имело целью нарушить счастье молодых супругов, полагавших, что они навсегда избавились от Ларсана. Возникал вопрос: к чему эта запоздалая месть? Не проще ли было объявиться до свадьбы! Он бы ее, безусловно, расстроил, но для этого следовало показаться в Париже. Неужели его остановила мысль об опасности такого появления? Кто сможет это утверждать или опровергнуть?

Но послушаем Артура Ранса, присоединившегося к нам в нашем купе. Конечно, он ничего не знал о событиях в Бурге и о появлении Ларсана в поезде. Неприятное известие, которое он нам сообщил, увы, заставило отказаться от надежды, что бандит потерял след Дарзаков в Бурге.

Артур Ранс тоже встретился с Ларсаном лицом к лицу! И поспешил нас предупредить, чтобы мы заранее договорились, как действовать дальше.

— Проводив сегодня утром господина Дарзака, — рассказывал Артур Ранс, — мы отправились погулять и дошли пешком до Ментоны. Господин Станжерсон вел под руку свою дочь, а я шел правее. Таким образом, профессор находился между мной и госпожой Дарзак. Вдруг, когда мы остановились при выходе из городского парка, чтобы пропустить трамвай, я столкнулся с каким-то человеком. «Извините, сударь», — произнес он, и я вздрогнул, так как уже слышал раньше подобный голос. Я поднял голову: это был Ларсан! То был голос, который я слышал во Дворце Правосудия! Он смотрел на нас совершенно спокойно, и мне непонятно, как я удержался от возгласа, уже готового сорваться с моих губ, как я не крикнул: «Ларсан!» Я быстро увлек за собой господина Станжерсона и его дочь, которые ничего не заметили. Мимо музыкального киоска мы прошли к стоянке экипажей, и тут на тротуаре перед стоянкой я вновь увидел Ларсана. Каким-то чудом мои спутники его все-таки не заметили!

— Вы в этом уверены? — с тревогой спросил господин Дарзак.