Ночной администратор - Джон Карре (2016)

Вначале Джед обратила внимание на необычную суету в носовой части судна на нижней палубе, далеко от гостевых кают: скопление людей и атмосфера возбуждения. Но ей там нечего делать. Эта часть судна всегда была для нее заповедной зоной. Во времена своей невинности она как-то слышала, что там размещается охрана, в другой раз – санчасть. Во всяком случае, эта территория была не для гостей и не для членов экипажа. А поскольку Джонатан не принадлежал ни к тем, ни к другим, Джед пришла к заключению, что санчасть – самое подходящее для его содержания место.

Сосредоточенно обходя кухню, Джед рассматривала подносы с едой для больного, которая не входила в общий заказ. Их куда-то уносили загруженными, а возвращались они пустыми.

– Разве кто-нибудь болен? – спросила Джед у Фриски, загораживая дорогу.

Фриски не был больше с ней почтителен.

– Почему? – нагло отвечал он, держа поднос на вытянутой вверх руке.

– Тогда кто же ест каши, йогурт, куриный бульон? Для кого это?

Фриски делает вид, будто впервые замечает, что у него на подносе.

– О, это для Тэбби, мисс. – До этого никогда в жизни он не называл ее «мисс». – У Тэбби немного болят зубы. Ему удалили зуб мудрости на Антигуа. Десна очень кровоточит. Он пьет болеутоляющее. Увы…

Постепенно Джед вычислила, кто ходит к нему и когда. Очень удачно, что на судне ей полагалось следить за соблюдением ритуалов: ни одно даже малейшее отклонение от привычного уклада не ускользнуло от ее внимания. Инстинктивно она всегда знала, когда хорошенькая стюардесса-филиппинка развлекалась с капитаном или, как было однажды днем, когда Кэролайн принимала солнечную ванну на верхней палубе, – с Сэнди Лэнгборном. По наблюдениям Джед, три верных стража Роупера – Фриски, Тэбби и Гус – спали в каюте над трапом, который – она теперь была уверена – вел в камеру Джонатана. Что касается немцев из Аргентины, то, возможно, они о чем-то догадываются, но сам секрет им не доверен. А Коркоран, новый напыщенный наглый Коркоран ходит туда дважды в день. Отправляется с необыкновенно деловым видом, а возвращается злой.

– Корки, – упрашивала она, уповая на прежнюю дружбу, – Корки, милый, ради Бога скажи, как он там? Он болен? Он знает, что я здесь?

Однако на лице Коркорана лежала черная тень того места, где он побывал.

– Я предупреждал тебя, Джед, – отвечал он раздраженно. – Ты не послушалась. Вздумала упрямиться. – И уходил с видом оскорбленного достоинства.

Сэнди Лэнгборн тоже частенько туда заглядывал. Он делал это обычно после обеда, совершая вечернюю прогулку по палубам в поисках более занимательной компании, чем жена.

– Ты подлец, Сэнди, – прошептала Джед, когда он проходил мимо. – Болтаешь всякую чушь…

Лэнгборн остался совершенно безучастен к этому выпаду. Он слишком любовался собой и слишком скучал, чтобы обращать внимание на такие вещи.

И еще она знала, что Джонатана навещал Роупер, потому что он бывал необычно задумчив после таких посещений. Даже если бы она не видела, как он направляется в носовую часть, все равно могла бы догадаться по его виду, когда он возвращался. Как и Лэнгборн, он предпочитал ходить туда вечерами. Вначале прогуливался по палубе, болтал со шкипером или звонил кому-нибудь из брокеров, валютных дилеров или банкиров по всему миру: не слетать ли тебе к немцам, Билл? – швейцарцам, Джек? – иена, фунт, эскудо, резина из Малайзии, русские алмазы, канадское золото… И так – постепенно, задерживаясь то здесь, то там, он приближался, словно притягиваемый волшебным магнитом, к носовой части судна. И исчезал. И появлялся хмурый.

Но Джед понимала, что бесполезно умолять, плакать, рыдать, устраивать сцены. Потому что именно это могло сделать Роупера особенно опасным. Он расценил бы такое поведение как возмутительное посягательство на свое достоинство – какая-то баба пускает сопли у его ног.