Тайна леди Одли - Мэри Брэддон (2009)

Роберту предоставили строгую спальню с гардеробной; и каждое утро он просыпался и видел, как солнце ослепительно сверкает сквозь щели квадратных белых ставен и освещает две лакированные урны, украшающие изножье его голубой железной кровати, пока они не начинали сверкать, словно крошечные бронзовые лампы римских времен.

Визит к мистеру Харкоту Толбойсу был скорее похож на возвращение в детство и школу. Те же незашторенные окна, узкие коврики у кровати, тот же лязгающий звонок каждое утро, тот же непреклонный слуга, вплывающий в длинную столовую; одним словом, дом Толбойсов был очень похож на частное учебное заведение для сыновей джентльменов, готовящих себя к церкви и армии.

Роберт Одли просыпался от резкого звука колокольчика и умывался при беспощадном свете утреннего солнца, яркого, но не греющего. Он подражал мистеру Харкоту Толбойсу, принимая по утрам холодный душ, и выходил, такой же подтянутый и посиневший, как и сей джентльмен, когда часы били семь, чтобы присоединиться к хозяину дома в его утренней прогулке под елями.

Но они обычно прогуливались втроем, и третьей была Клара Толбойс, которая шла рядом с отцом прекраснее самого утра — ведь оно иногда бывало пасмурным, в то время как Клара — всегда свежа и красива, в своей широкополой соломенной шляпе с развевающимися голубыми лентами, один дюйм которой мистер Одли счел бы самым достойным украшением, когда-либо красовавшимся в петлице избранника.

На этих утренних прогулках часто говорили об отсутствующем Джордже, и Роберт Одли редко занимал свое место за длинным столом, не вспомнив о том утре, когда он в первый раз сидел в этой комнате, рассказывая о своем друге и ненавидя Клару Толбойс за ее холодное самообладание. Теперь он знал ее гораздо лучше — она самая благородная и прекрасная изо всех женщин. Но знает ли она, как дорога другу ее брата? Роберт иногда удивлялся, как это он до сих пор не выдал себя; как любовь, оказавшая на него такое магическое влияние, не заявила о себе нечаянным взглядом, дрожью в голосе, который изменял ему в разговоре с ней?

Однообразие жизни в доме нарушалось время от времени церемонными обедами, на которые собирались сельские жители; и случайными вторжениями утренних посетителей, бравших гостиную штурмом и удерживавших ее около часа, к полнейшему замешательству мистера Одли. Этот джентльмен испытывал весьма злорадные чувства к розовощеким молоденьким сквайрам, являвшимися обычно со своими мамашами и сестрами.

Ведь невозможно, чтобы эти молодые люди могли встречаться взглядом с карими глазами Клары и дико не влюбиться в нее, и поэтому Роберту ничего не оставалось, как яростно ненавидеть их как нахальных соперников. Он ревновал ко всем, кто появлялся в поле зрения этих спокойных карих глаз; ревновал к толстому сорокавосьмилетнему вдовцу, пожилому баронету с пышными бакенбардами, к почтенным женщинам по соседству, которым Клара Толбойс оказывала помощь; к цветам в оранжерее, отнимавшим у нее там много времени и отвлекавшим ее внимание от него.

Поначалу они были весьма церемонны друг с другом и становились близки и дружны, лишь когда говорили о злоключениях Джорджа; но мало-помалу между ними возникла тесная связь, и прежде чем истекли первые три недели визита Роберта, мисс Толбойс сделала его счастливым, серьезно взявшись за дело и отчитав его за ту бесцельную жизнь, что он вел так долго, и малую пользу, которую он принес, несмотря на данные ему Богом таланты и возможности.

Как приятно, когда тебя наставляет на ум любимая женщина! Как приятно умалять себя перед ней! Как чудесно намекнуть, что, если бы его жизнь была посвящена кому-нибудь, он мог бы стремиться стать кем-то получше, чем бездельником и праздношатающимся на гладких дорожках, никуда не ведущих; что осчастливленный узами, которые сделали бы осмысленным каждый час его существования, он действительно мог бы честно и неуклонно продолжать сражаться.