Исповедник - Дэниел Силва (2006)

Папа Павел VII опустил голову, сложил руки под нагрудным крестом и закрыл глаза. Некоторое время Габриель, все еще не вполне веря в случившееся, смотрел на папу, потом оглядел синагогу. Похоже, он был не одинок в своих чувствах. На лицах многих застыло изумление. Даже некоторые из обычно циничных репортеров сидели с открытыми ртами. Двое из кардиналов присоединились к папе в молитве, но остальные еще не пришли в себя от преподнесенного папой сюрприза.

Вид молящегося у алтаря синагоги папы означал для Габриеля кое-что еще. Он сказал то, что хотел. Сделанного не изменишь. Обратного пути нет. Если «Крус Вера» намеревалась убить его, то делать это следовало до выступления. Убитый после, он стал бы мучеником. Папе ничто не угрожало, по крайней мере сейчас. Оставалось одно: благополучно доставить его в папские апартаменты.

Какое-то движение привлекло его внимание – вскинутая рука, – но это был Карл Брюннер, который, подняв руку, прижал палец к уху. В тот же момент выражение его лица переменилось. Швейцарец расправил плечи и, привстав на цыпочки, подался вперед. Кровь прилила к лицу, глаза ожили и забегали. Поднеся к губам руку, он тихо сказал что-то в спрятанный на запястье микрофон и быстро шагнул к отцу Донати.

Священник наклонился к солдату:

– Что-то случилось, Карл?

– Да. Посторонний в Ватикане.

Покинув папские апартаменты, Эрик Ланге спустился этажом ниже и направился к кабинету государственного секретаря. В приемной он наткнулся на отца Масконе, доверенного секретаря кардинала Бриндизи.

– Мне необходимо увидеть кардинала.

– Это невозможно. – Отец Масконе переложил какие-то бумаги и заметно нахмурился. – Кем вы вообще себя считаете, что приходите и выступаете с такими требованиями?

Ланге ничего не сказал, но опустил руку в карман пиджака и выхватил пистолет.

– Матерь Божья, помолись за меня, – успел пробормотать секретарь.

Ланге выстрелил ему в лоб и двинулся дальше.

Габриель и отец Донати сбежали по ступенькам синагоги. Папский лимузин стоял в стороне, поблескивая от легкого дождика, окруженный несколькими карабинерами на мотоциклах. Отец Донати подошел к ближайшему из них.

– Мне необходимо вернуться в Ватикан. Нам нужен мотоцикл.

Карабинер покачал головой:

– Не могу вам помочь, отец Донати. Это строго запрещено инструкциями. Если я отдам вам мотоцикл, меня вышвырнут со службы.

Габриель положил руку на плечо полицейского.

– Папа лично поручил нам это дело. Вы же не хотите отказать в просьбе его святейшеству?

Карабинер торопливо слез с мотоцикла. Габриель занял его место. Отец Донати сел сзади.

– Вы умеете управлять этой штукой?

– Держитесь.

Свернув на набережную Тибра, Габриель дал полный газ. За его спиной отец Донати шептал слова молитвы.

Марко Бриндизи стоял посреди комнаты перед телевизионными экранами. Стоял, раскинув руки, с бледным, словно обескровленным лицом. Кардинал был в ярости, о чем свидетельствовала и валявшаяся на полу шапочка.

– Неужели никто не заткнет рот этому еретику? – вопил Бриндизи. – Проклятие, Карло! Убей же его! Где твой человек?

– Я здесь, – негромко произнес Эрик Ланге.

Кардинал повернул голову и увидел человека в скромном костюме священника, который незаметно проскользнул в его кабинет.

– Кто вы?

Ланге поднял руку с пистолетом.

– Не хотите исповедаться перед смертью, ваше преосвященство?

Кардинал прищурился.

– Да поглотит огонь ада душу твою.

Он закрыл глаза и приготовился к смерти. Ланге не заставил его ждать.

Три выстрела последовали один за другим. Из ствола пистолета Стечкина вырвалось пламя, но звук погасил глушитель. Три пули пробили кардиналу грудь, образовав над сердцем идеальной формы треугольник.

Когда хозяин кабинета упал, Ланге подошел ближе и заглянул в безжизненные глаза. Приставил дуло к виску прелата и спустил курок еще раз.