Исповедник - Дэниел Силва (2006)

Касагранде занял место в первом ряду. Сидевший по другую сторону от прохода Роберто Пуччи, одетый в серый костюм и белую с широким открытым воротом рубашку, молча кивнул гостю. Хотя Пуччи уже перешагнул рубеж в семьдесят пять лет, он по-прежнему находился в отличной физической форме и прямо-таки лучился здоровьем. Волосы у него были белые, а лицо имело цвет смазанного маслом кожаного седла. Черные, полуприкрытые тяжелыми веками глаза холодно уставились на Касагранде. Когда Пуччи останавливал на вас свой взгляд, появлялось чувство, что он решает, как именно расправиться с вами: ударить кинжалом в сердце или перерезать горло?

Подобно Карло Касагранде, Роберто Пуччи был uomo di fiducia – человеком, заслуживающим доверия. В святая святых Ватикана допускались лишь очень немногие миряне, обладавшие тем или иным навыком, особо ценимым людьми этого замкнутого мирка. Касагранде попал туда потому, что имел неоценимый опыт по части обеспечения безопасности и сбора информации. Паролем Пуччи были деньги и политическое влияние. Он переставлял фигуры на шахматной доске итальянской политики, и ни одно правительство не могло быть сформировано до тех пор, пока его предполагаемый глава не совершил паломничества на виллу Галатина и не получил благословение ее хозяина. Но только очень немногие представители итальянского политического истеблишмента знали, что подобным же образом Пуччи держит за горло и еще один римский институт – Ватикан. Его влияние на Святой престол объяснялось тем, что именно Пуччи тайно управлял значительной частью принадлежащих католической церкви ценных бумаг и недвижимости. Под его руководством стоимость этих владений резко возросла, причем достигнуто это было вопреки печальной традиции предыдущих лет без малейшего намека на скандал.

Касагранде бросил взгляд через плечо. На других скамьях уже сидели прибывшие до него министр иностранных дел, один из влиятельных епископов, шеф пресс-бюро Ватикана, занимающийся инвестициями банкир из Женевы, лидер одной крайне правой партии во Франции, владелец испанского медийного конгломерата и хозяин одного из крупнейших в Европе автомобильных концернов. Примерно десяток других представляли собой людей такого же плана – католики-доктринеры, обладающие огромной финансовой или политической властью, твердо намеренные восстановить то положение Римско-католической церкви, которое она занимала до катастрофы Реформации.

Касагранде порой лишь сдержанно улыбался, слушая дебаты по поводу того, кому в действительности принадлежит высшая и подлинная власть в церкви – синоду епископов, коллегии кардиналов или верховному понтифику. Он-то точно знал, что власть находится в руках тех, кто собирается на недоступной вилле за пределами Рима, тех, кто принадлежит к этому тайному братству.

К алтарю подошел кардинал, облаченный в простую одежду приходского священника. Гости поднялись, и служба началась.

– Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.

– Аминь.

Проповедь была типичной для подобного рода собраний: призыв к оружию, напоминание не терять твердости перед лицом врага, требование подавить вредоносные силы либерализма и модернизма, проникшие не только в общество, но и в саму церковь. Кардинал не упомянул названия братства, которое в отличие от других, близких ему по духу обществ – «Опус Деи», «Легионы Христа», «Общество святого Пия X» – официально не существовало, а потому и не имело имени. Сами же члены в разговорах между собой называли его не иначе как Учреждение.

Касагранде слышал проповедь не впервые, а потому позволил себе отвлечься. Мысли его обратились к ситуации в Мюнхене и поступившему оттуда докладу оперативника о некоем израильтянине по имени Эхуд Ландау. Бывший полицейский чувствовал, что появление этого человека сулит дальнейшие неприятности, угрожает интересам церкви и самого братства. Для того, чтобы противодействовать опасности, ему требовалось благословение кардинала и деньги Роберто Пуччи.