Исповедник - Дэниел Силва (2006)

За скромным входом вполне мог скрываться темный и тесный зал с десятком столиков, но помещение, в которое провели Касагранде, было просторным и открытым, с бодряще-белыми стенами и высоким потолком. Все места, как обычно, были заняты, но в отличие от других римских ресторанов клиентура состояла исключительно из мужчин, причем преимущественно служащих Ватикана. Касагранде заметил по крайней мере четырех кардиналов. Многие из прочих походили на простых священников, но наметанный глаз генерала легко обнаруживал золотые цепи епископов и пурпурные канты кардиналов. К тому же обычный священник просто не мог позволить себе перекусить в «Живой воде», если, конечно, не получал поддержки от какого-нибудь зажиточного родственника. Даже его скромный по ватиканским меркам доход не выдержал бы обеда в этом ресторане. Однако сегодня Касагранде пришел сюда по делам, а деловые расходы покрывались со специального, весьма внушительного текущего оперативного счета.

Разговоры в зале стихли, когда Касагранде направился к своему привычному угловому столику. Объяснялось это просто. Часть его обязанностей заключалась как раз в том, чтобы насаждать строгий кодекс молчания. Ресторан «Живая вода», хотя и пользовался репутацией надежного места, был также рассадником разного рода слухов. Предприимчивые журналисты обряжались порой в сутаны и заказывали здесь столики только для того, чтобы подобрать хотя бы крошки свежих ватиканских скандалов.

Завидев Касагранде, Ахилл Бартолетти поднялся. Он был на двадцать лет моложе отставного генерала и находился сейчас на пике профессиональной карьеры и в расцвете сил. Неброский, тщательно выглаженный костюм, ухоженное смуглое лицо, крепкое и уверенное рукопожатие. Седины в густых волосах было ровно столько, чтобы придавать серьезности, но не старить. Плотно сжатые губы и мелкие, неровные зубы намекали на наличие в его натуре жестокости, что, как знал Касагранде, было недалеко от истины. И уж если на то пошло, то шеф безопасности Ватикана знал об Ахилле Бартолетти едва ли не все.

Такая осведомленность объяснялась просто: именно генерал обеспечивал успешное карьерное продвижение Бартолетти. Последний умел держать рот на замке, избегал споров, пользовался успехами других и оставался в стороне от их неудач. Будь Бартолетти священником курии, а не полицейским, он вполне мог бы уже подняться на самый верх. Благодаря великодушному покровительству Касагранде он занимал пост директора СИСДЕ – Службы разведки и безопасности Италии.

Касагранде сел, и разговоры за соседними столиками постепенно возобновились.

– Впечатляющее появление, генерал.

– Одному Богу известно, о чем они говорили до моего прихода. Но теперь, можете быть уверены, речи поостынут.

– Здесь сегодня много красного.

– Именно они меня больше всего и беспокоят. Прелаты курии просиживают здесь целыми днями в окружении подобострастных священников, которые им только поддакивают: «Да, ваше преосвященство. Конечно, ваше преосвященство. Как скажете, ваше преосвященство».

– Превосходно, ваше преосвященство, – добавил Бартолетти.

Он уже взял на себя смелость заказать первую бутылку и теперь налил вина в бокал Касагранде. Кухня в «Живой воде» была французская, вина тоже. Бартолетти сделал выбор в пользу превосходного «медока».

– Скажите, генерал, это только мое воображение или завсегдатаи действительно чем-то возбуждены?

«Неужели это так заметно?» – подумал Касагранде. Заметно настолько, что даже посторонний, в данном случае Бартолетти, обратил внимание на напряженную, предгрозовую атмосферу «Живой воды»? Поразмыслив, он решил, что, отмахнувшись от вопроса, поступил бы явно нечестно и тем самым нарушил бы хрупкие правила их сотрудничества.