Жасмин - Алекс Белл (2016)

Ну а что? Разве может быть хуже, чем уже есть. Подумаешь, поброжу немного на кладбище, это же не какое-то там царство в Баварии, кишащее рыцарями да феями. Это всего лишь кости.

Я расплатилась по счету и так как осушила бутылку всего наполовину, прихватила оставшееся вино с собой. Но когда я пошла к двери, один из официантов меня остановил, тыча пальцем в бутылку, дескать, политика ресторана запрещает гостям уносить вино с собой.

— О, простите, — пролепетала я.

Я уже почти прошла мимо него, когда неожиданно остановилась.

А потом вырвала бутылку у него из рук, прижала к груди и рванула с нею на улицу. Это было мое вино — я заплатила за него и, Бог свидетель, я выпью его все до капли.

Как и следовало ожидать, за мной никто не погнался, чтобы таки отобрать бутылку, поэтому я без проблем добралась до метро, весьма довольная своей пустяковой победой. Я себя чувствовала такой бунтаркой, что даже хлебнула немного вина прямо из бутылки, когда вышла из метро на улицу, — наверное, это было самым неженственным, что я совершила за всю свою жизнь.

Вообще-то я собиралась вернуться прямиком в отель и хорошенько выспаться, а кладбищами заняться завтра, но так уж вышло — мне на глаза попалось кладбище Монпарнас. Должно быть, когда я покидала гостиницу утром, то просто не заметила его, потому что шла под зонтом.

Я остановилась возле арки и с несчастным видом заглянула внутрь. Дождь прекратился, но в воздухе висел промозглый туман, а одежда и волосы у меня и без того были влажными. Я мерзла целый день, и больше всего на свете мне хотелось вернуться в номер, где можно принять душ и согреться. Но я уже была здесь. Можно войти и быстро обойти кладбище. Никаких проблем. А вдруг звезды сойдутся и окажется, что лебединая песня здесь, тогда я найду её и заберу с собой в Англию, и посещение кладбище останется позади.

Конечно, мне приходило в голову, что черная роза была спрятана больше года назад и вряд ли она лежит где-то на поверхности. Она, скорее всего, запрятана внутрь могилы, может быть даже в гроб. Так что, очень вероятно, что мне придется осквернить могилу.

Хотя справиться с этим я смогу только на пару с большим и сильным мужчиной, а лучше двумя, вооруженными лопатами. Если я узнаю, какая могила мне нужна, то сама, наверное, буду чертову вечность её вскрывать. А это означало, что мне определенно нужно найти где-то копателя...

Я расправила плечи и вошла на кладбище. Оно было довольно неплохо освещено уличными фонарями, но я все равно, на всякий случай, достала свой фонарик. Все-таки с ним будет удобнее читать имена на надгробиях. Мне пришло в голову, что полковник Анри Роль-Танги мог быть здесь похоронен. Может быть, в его могиле и спрятана лебединая песня... Мне настолько понравилась эта мысль, которая, казалось, многое объясняла, что пока я бродила, становилась все более раздраженной от того, что мне так и не попадалось нужное надгробие.

Еще несколько недель назад меня ни за что не удалось бы заманить на кладбище, тем более ночью. Теперь же я не очень переживала по этому поводу. По периметру были видны здания, уличные фонари горели, рядом пробегали дороги, по одной из которых проехала старая машина. На кладбище, кроме меня, никого не было, и тем не менее, я не чувствовала себя одинокой. И надгробия казались скорее умиротворяющими, нежели устрашающими.

Но потом я завернула за угол и обнаружила, что перед очередным белым монументом кто-то стоит. Он был в длинном плаще, а на руке у него болтался закрытый зонт. Света от уличных фонарей у ближайшей стены хватало, чтобы я смогла разглядеть его лицо. Под левым глазом у него был уже светлеющий фингал, на верхней губе —заживающий порез, который тянулся вниз по подбородку. У него были рыжеватые волосы и голубые глаза. Я узнала этого человека, потому что мы уже виделись однажды. Это был Джексон.