Жасмин - Алекс Белл (2016)

Я заставила себя не тянуть резину и отправиться, не сбавляя темпа, к озеру. Спустившись к нему, я остановилась на берегу, наблюдая за гладкой, неподвижной поверхностью воды. Озеро окружали высокие сосны и горы, укутанные снегом. Справа от меня высился Хоэншвангау. Казалось, на озере нет никаких лебедей, и мне вдруг подумалось, что Лиам вообще не был в этом месте, не говоря уже о том, что они с Эдрианом Холсбахом, пробрались сюда под покровом ночи, и с ними произошли все те события, которые он описал. Я вообще не чувствовала здесь близости к Лиаму. Я не могла представить, как он рыскал тут по берегу в поисках волшебных лебедей.

Я вдруг почувствовала, что если бы он меня видел и знал, почему я здесь, то посмеялся бы над абсурдностью происходящего и россказнями Бена, и что я в них поверила... Хотя, может, он и не стал бы смеяться, а рассердился бы на меня за то, что я послушалась Бена — человека, с которым по неизвестной причине он порвал отношения почти год назад...

Тут я заметила белые силуэты на воде и узнала в них пару лебедей, плывших по озеру. Они были прекрасны и величественны, как и всякий лебедь, которого я когда-либо видела. Но они совсем не производили впечатление волшебных, и само предположение этого сейчас казалось абсурдным. Я шагнула к кромке воды и присела, чтобы окунуть пальцы в озеро. Через мгновение я выпрямилась, отдернув руку, так и не замочив её. Когда я посмотрела на лебедей, то осознала, что последний раз видела лебедей в день смерти Лиама. От воспоминания мне стало нехорошо, и я вдруг обнаружила, что хочу уйти отсюда.

Я отвернулась, но замерла на месте, потому что увидела в конце дороги человека. Он преграждал мне путь. И вновь, на что я обратила внимание в первую очередь, — Люк был очень высоким. Лиам был высоким, как и Бен, но Люк так, вообще, казался каланчой. Мне было не понятно, как я могла его не услышать. Как бы осторожно он ни шагал, дорожка была из гравия, и я бы все равно услышала хоть какое-то движение. А еще я осознала тот факт, что кроме нас двоих тут больше никого нет.

— Тебе правда не стоит трогать воду, ты же не знаешь, что там, — сказал он, наконец нарушив тишину.

— Кто ты? — требовательно спросила я, обретя дар речи и сосредоточившись на том, чтобы не сделать непроизвольного шага назад и не показать тем самым, что мне страшно.

— А ты разве меня не помнишь? — спросил он, улыбаясь одним уголком рта. — Мы же встречались совсем недавно.

— Я знаю, что ты не конюх! — прорычала я. — Может тебя и зовут не Люк?

— Почти. Лукас. Извини за вранье. Я только хотел познакомиться с тобой, и все. Я не хотел причинять беспокойства ни тебе, ни твоим бабушке с дедушкой.

— Как ты меня нашел? — с напором спросила я, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Он знал, где живут мои бабушка и дедушка.

— Кини подсказал мне, где ты, — весело ответил Лукас, пряча руки в карманах. — Он хорош в поиске людей.

— Зачем ты здесь? — спросила я, внутренне сжавшись, испугавшись, что он следовал за мной по всей Германии.

— Ты только не бойся, — быстро сказал но. — Я пришел, чтобы рассказать тебе кое-что о... о Лиаме и предмете, который он взял.

— Ты знал Лиама?

— Да, я знал его, — ответил Лукас. — Не могу сказать, что очень ему симпатизировал, но сочувствую твоей утрате.

— Откуда ты его знал? — спросила я резким голосом. Я не знала, да и мне, в общем-то, было все равно, почему этому, незнакомому мне человеку не нравился Лиам, к тому же я была склонна считать, что дело было в характере самого Лукаса, а Лиам, как таковой, был тут не причем.

— Я познакомился с ним здесь, конечно, — сказал Лукас, неопределенно махнув рукой, чтобы охватить Нойшванштайн и окрестности. — Боюсь, у нас возникло... некоторое недопонимание. Мелочь. Но сейчас это неважно. Все, что меня волнует — это предмет, который он забрал.

— И ты его ищешь?

— Не то чтобы... но хочу его отыскать. Прежде, чем это сделает Джексон.