Жасмин - Алекс Белл (2016)

К моему удивлению, он остановился и взглянул на меня. Я не ждала, что он внемлет мне, и когда он обратил на меня внимание, я не знала, что сказать. Какие слова помогли бы? Как можно было заставить его понять, что эта скрипка значила для меня? Я любила все свои скрипки, но эта была особенной — другой такой у меня уже не будет. Её нельзя было заменить. Ведь Лиам лично выбирал цвет и дизайн; он заплатил за неё, держал её в руках. Он слушал множество раз, как я играла на ней. Я вспоминала его и чувствовала себя ближе к нему, благодаря скрипке. Даже фотографии и домашнее видео не обладали такой силой, как она... Нужно было как-то заставить Бена понять её значение для меня, пока не стало слишком поздно. Он ударил по ней всего один раз, и, возможно, навсегда испортил её звучание. А может, её еще можно было спасти и отремонтировать... Меня душили эмоции, слезы ручьем лились из глаз, и я прохрипела испуганным голосом:

— Пожалуйста, прошу тебя, Бен. Ты не понимаешь, что эта скрипка значит для меня... Она... очень важна... — Я умолкла, больше не в силах говорить, потому что видела, что мои слова ничего не изменили. Я никогда ни у кого не видела такой решимости в глазах.

Я не увидела ни проблеска тепла, ни сочувствия на его лице. Только злость и горечь. Я смотрела на него и не узнавала. Бен будто стал мне совсем чужим.

Не произнося ни слова, он отвернулся и еще раз наступил на то, что осталось от моей скрипки. На этот раз я не смогла оторвать взгляда. Я смотрела, как трещит древесина, рассыпаясь на мелкие щепки, как скручиваются сиротливо струны поверх осколков.

Теперь в этой груде обломков едва ли можно было узнать скрипку. Как же у меня болело сердце, оно готово было разорваться в груди. Я опустилась на пол, чтобы собрать остатки своей драгоценности — прекрасно понимая, что мне её не спасти. Но я просто хотела еще раз к ней прикоснуться. А Бен взял еще и мой смычок и сломал его об колено, бросив два обломка на пол.

Он постоял какое-то время, глядя на меня сверху вниз, а потом медленно произнес:

— Сработало?

Я онемела точно так же, как тогда, когда доктор сообщил мне о смерти Лиама. Как такое могло произойти? Я с трудом сосредоточила взгляд на Бене, а потом с усилием выдавила немного невнятно:

— Что... сработало?

Он не ответил, развернулся к двери и зашагал прочь. Я подскочила на ноги и произнесла, резко и отчетливо:

— Бен!

Он повернулся, положив руку на дверную ручку и, клянусь, на мгновение его лицо преисполнилось надеждой, словно я собиралась сказать, что убийство моей скрипки ничего не значит, и он прощен. Но вместо этого я сказала:

— Я не знаю, как и когда, но клянусь Богом, я найду способ отомстить тебе за содеянное. Ты будешь страдать, как никто и никогда, — пообещала я.

Я никогда никому не говорила таких, полных ненависти, слов.

Он одарил меня тяжелым взглядом и пробормотал:

— Не сомневаюсь, Жасмин, не сомневаюсь.

Потом он открыл дверь и был таков. Я опять рухнула на колени, словно кто-то мне врезал по ногам, и собрала обломки себе на колени, просидев так не один час, оплакивая их. Я рыдала, пока не выплакала все глаза, пока едва смогла держать их открытыми от боли. Я все никак не могла смириться с мыслью, что моей замечательной электронной скрипки больше нет. А эти кусочки на моих коленях — все, что от неё осталось. Лучше бы я вообще не умела играть, и Лиам никогда мне её не дарил.

За что? За что? Почему Бен сделал то, что сделал? Должно быть, он был просто в отчаянии, раз то и дело причинял мне боль. И все же, какой в этом смысл? Подобное случается лишь в ночных кошмарах. Да, он с самого начала не симпатизировал мне, вел себя холодно, но я даже в страшном сне не могла представить, чтобы он вот так себя поведет. Я ведь совершенно не знала его. Совсем. Неудивительно, что Лиам не хотел иметь ничего общего с ним. Ну почему, почему я его не послушала? Почему я сразу же начала ему доверять?