Держи меня крепче - Ольга Джокер (2019)

Сразу же после сообщения грузится фото. Я открываю и завожусь с полуоборота, словно похотливый школьник, увидев строгую училку в откровенно короткой юбке. Но то, что я вижу на экране Айфона в сто раз круче. Обнаженная Белоснежка лежит на нашей кровати. Я созерцаю ее сочную грудь, разведенные в сторону ноги и идеальный живот. Перевожу дыхание и блокирую телефон.

Не сразу замечаю, что такси давно остановилось у дома Лерки и я вообще-то приехал спасать свою сестрицу от самоубийства. Расплачиваюсь по счетчику, поднимаю голову вверх и понимаю, что Валерка еще в квартире, что уже хорошо. Честно говоря думал ее застать орущей песни на балконе, но к счастью психика соседей не пострадала. Пока. Поднимаюсь в лифе и не выпускаю телефон из рук, чувствуя себя задротом. Блядь, и почему только от одной мысли о Белоснежке я завожусь словно школьник?

Я чуть не свернул назад, малышка.

Белоснежка набирает…

Все хорошо, Марк. Не откладывай свои планы из-за меня. Я уже почти уснула. С мыслями о тебе.

В конце стикер с сердечком. Блин, мне никто и никогда не писал такие трогательные сообщения. Хочу пожелать ей доброй ночи, но двери лифта открываются, и я оказываюсь на тринадцатом этаже многоэтажного дома. На этаже громко играет музыка. Я запускаю телефон в карман и по мере приближения к квартире сестры, понимаю, что музыка звучит именно из ее обители.

Соседние двери с цифрой «89» открываются, и на площадку выходит молодая женщина в красном халате. Волосы собраны в пучок, на лице ни грамма макияжа, но взгляд такой, что можно убить четверых одним махом.

- Вы к Подольской? – злобно шипит девушка.

- Да, к ней.

- Передайте чтобы немедленно выключила музыку, а иначе я сейчас же вызову полицию. У меня ребенок, между прочим, спит!

Я киваю и клятвенно обещаю собственноручно выключить музыку. Молодая мама скрывается за дверью, а я начинаю давить в дверной звонок сестры.

Слышу пьяное: «Кто там?» и понимаю, что я здесь надолго. Услышав мое имя, Валерия открывает защелку и пускает меня в квартиру.

- Здравствуй, Марчелло.

Глаза, убитые в хлам, скорее не алкоголем, а наркотиками. Под глазами мешки, волосы всклочены, одежда измазалась в краску – наверняка опять пыталась рисовать, чтобы успокоится. Я прохожу внутрь и снимаю с себя одежду в прихожей.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Квартира напоминает бомбоубежище – в углах раскиданы бутылки, на столе все забито засохшей едой, на полу мокрые пятна.

- Помощницу я уволила, - говорит Валерка и плюхается на диван.

Короткие шорты оголяют ноги, покрытые целлюлитом и синяками, и я недоумеваю, пытаюсь вспомнить, в какой момент Лера себя так запустила. Подхожу к колонкам и выключаю изрядно надоевшую песню Славы «Одиночество сволочь».

- Ты читаешь мои мысли. Окей, помощницу уволила, но у самой руки есть?

Сестра забирается с ногами на диван, сворачивается калачиком и начинает ныть. Что все вокруг ее достали, одна Лерка хорошая невинная овечка. Блядь, я, наверное, черствый мужлан, но почему-то на дух не переношу женское нытье. Особенно когда это нытье высосано из пальца. Уверен, что у «золотой» девочки не случилось ничего такого, что заставило бы ее впасть в депрессию. Ничего того, что могло бы заставить нормального человека спрыгнуть с высоты тринадцатого этажа.

- Мать была у тебя? – спрашиваю я и сажусь на кресло напротив.

Только сейчас замечаю, что моя рубашка одета черти как – пуговицы застегнуты вразнобой, воротник торчит в разные стороны, а галстук и вовсе забыл в номере отеля.

- Мать была. Я ее не пустила.

- А почему меня пустила? Валер, ты взрослая двадцативосьмилетняя девочка, а ведешь себя как подросток. Это из-за продюсера? Хочешь работать с Вознесенским? Что ты вообще хочешь в этой жизни?