Выход - Светла Литвин (2020)

— Ты должна была стать моим прикрытием! Тылом моим! А не лечит меня сейчас! У тебя был выбор! Ты сама не захотела и сейчас его у тебя нет! Молчи и люби меня таким, какой я есть! — стукнул кулаками по столу и ушёл в гараж.

Я считала секунды, джип взревел и выехал за ворота через сорок семь секунд.

Помогая Соне убирать с пола осколки посуды и испорченный ужин, размышляла над словами Романа, потерявшего контроль. Какой выбор, и когда он у меня был? Отлично помню, как он на набережной говорил, что устал и хочет всё поменять. Да, напрямую не обещал, что завяжет со своим кровавым хобби, но я поняла его так, как поняла. Выбор был, говорит. Хотелось теперь уточнить у него, когда это он предлагал мне выбор?

После этого Роминого выхода из себя, я не могла заснуть, и мыслей уйма и потому что его не было дома. И позвонить ему я тоже не могла. И даже если бы позвонила, то ничего бы не смогла поделать.

Около трёх часов ночи он вернулся домой пьяный. Пьяный настолько, что едва дошёл до моей кровати, а он пришёл спать именно ко мне. Рухнул за моей спиной прям в одежде с открытой и почти пустой бутылкой коньяка зажатой мёртвой хваткой в руке. Я сначала растерялась, хотела выгнать, но он уже отрубился. Не стала трогать его, только ботинки сняла и тут же даже обрадовалась его такому состоянию.

Тоска по нему заела одним нестерпимым желанием обнять его.

Прижалась к нему спящему, и заплакала. Так мне было его жаль, но что я могу поделать? Если он сам не захочет, то никто его не заставит уже. Он был мертвецки пьяным и даже захрапел, и я уткнулась носом в его горячую шею, прижалась к нему ещё крепче. Слёз уже не было только иллюзорное спокойствие. Сама сумела себя убедить, что всё хорошо. Отключила память последних дней, отмотала назад до того дня, когда всё было хорошо и заснула.

Мне снился тягучий и сладкий как мёд сон. Пшеничное поле, я бегу по нему и запинаюсь и падаю на жестковатые колосья уже поспевшей пшеницы. Она смягчает моё падение, обсыпаясь на меня отлетевшими зёрнами. И я смеюсь. Мне не страшно, солнце светит и мне хорошо. Слышу Ромин голос и детский смех. Слышу, но не вижу, пока не поднимаюсь оглядываясь назад.

Вижу Рому, а у него на вытянутых руках смеющийся мальчик трёх лет. Сразу понимаю, что это наш с ним сын. Сон был длинным, со многими счастливыми кадрами, но в память врезалось эта пшеница, и сын у Ромы на руках. И я не просыпалась, меня разбудил Рома.

Глаза в глаза и тело в жар от этого взгляда. Его скользящее подушечками пальцев прикосновение по щеке, уходящее на линию подбородка, заставляющее кровь томиться. Она тягучая потекла по венам разносить непреодолимое желание. Животное и безрассудное «хочу»! Поддались друг другу навстречу, просто столкнулись губами. С ненасытной, лихорадочной и абсолютно не скрываемой жаждой. Руки тряслись и у него, и у меня, слышали, как бешено колотятся наши сердца в отчаянии, загнанном сейчас только туда, потому что в мыслях и душе совсем другое.

Там желание скорей сорвать с него эту чёртову прокуренную рубашку, но манжеты тугие и расстегнуть их в это лихорадочной суете невозможно. Острая необходимость прижаться к нему голому голым телом, и жалкая мысль на задворках сознания, о том, что слабая и не выдержала без этого даже двух недель…Такая призрачная, что даже не горькая совсем, скорей вызывающая усмешку над самой собой, о своей наивности и слабости. Слишком сильные чувства, гребанная бесконечность…Ромина рука с силой по внутренней стороне бедра отмела и эту мысль. Вокруг словно вакуум, нет ни прошлого, ни будущего, есть только наш бесконечный одержимый друг другом поцелуй и мы здесь и сейчас.