— Благодарю за приглашение, — ответила путешественница. — Но я хорошо позавтракала в доме господина Картена и совершенно не хочу есть.

— Ну тогда хотя бы выпейте с нами? — после секундной паузы предложил толстяк.

— С удовольствием приму дар Диноса вместе с вами, — улыбнулась Ника, обратив внимание, что вновь оказалась одна в чисто мужской компании.

Женщины расставляли миски с оливковым маслом и маслинами, раскладывали на выщербленной столешнице свежие, пахучие лепёшки. Приния, видимо, не без умысла, поставила перед супругом ярко раскрашенный сосуд для смешивания вина с торчавшей из него ручкой медного черпака. Старший урбы наклонился над ним, принюхался и сразу погрустнел. Когда кудрявый, симпатичный мальчик лет двенадцати принёс путешественнице наполненный бокал, та сразу поняла причину расстройства толстяка. Воды в чаше оказалось гораздо больше, чем вина.

Однако, данное обстоятельство не помешало Гу Менсину произнести тост во славу Нолипа и Нутпена. После чего, отдав дань домашним богам, артисты принялись за еду. Они ломали лепёшки, макали куски в масло и жадно жевали, подхватывая с блюда маслины. Ника неторопливо потягивала воду с лёгким привкусом вина, дожидаясь удобного момента, чтобы уйти.

— А где вы осла с тележкой взяли, госпожа Юлиса? — неожиданно поинтересовался Анний Мар.

«Он что, видел их раньше и теперь узнал? — от этой мысли девушка чуть не подавилась. Выигрывая время для поисков подходящего ответа, она поставила бокал на стол и аккуратно вытерла губы платком. — Актёры бывали на хуторе, или Руб Остий к ним приезжал? Да какая разница!»

— Это подарок господина Картена, — улыбнулась путешественница. — Чтобы не пришлось пешком до Империи идти. Но почему вас это заинтересовало?

— Не подходит ваша повозка для дальней дороги, госпожа Юлиса, — пояснил собеседник, «раздевая» её похотливыми глазами.

— Мне она показалась довольно крепкой, — возразила Ника, чувствуя нарастающее раздражение.

— Для крестьянина или торговца и такая подойдёт, — фыркнул актёр. — Капусту в город возить.

Он насмешливо усмехнулся.

— А вот путешествовать на ней плохо будет, госпожа Юлиса. В дороге дождь может застать, холодный ветер, даже снег.

— Он говорит, что лучше бы вам приобрести фургон, госпожа Юлиса, — вмешался в разговор старший урбы, строго глянув на молодого коллегу.

— И сколько он может стоить? — заинтересовалась девушка.

— Если брать такой, как наш, — очевидно, пытаясь сообразить, обстоятельно заговорил толстяк.

— Нет, нет, господин Гу Менсин, — сразу же оборвала его собеседница. — Мне нужно что-то поменьше.

— Семьсот риалов, госпожа Юлиса, — подал голос Превий Стрех. — У Квартия Струса есть, если ещё не продал. Я видел, когда вы меня в его мастерскую колесо ремонтировать посылали.

Согласно кивнув, старший урбы посмотрел на гостью. Скривившись, та недовольно проворчала:

— К сожалению, сейчас я такими средствами не располагаю.

И тут же поинтересовалась:

— Но разве нельзя поставить стенки и потолок на мою тележку?

— Наверное, можно, — задумчиво пожал плечами Анний Мар. — Колёса у неё хорошие, дно крепкое.

— Надо спросить мастера, — глубокомысленно заявил начинающий драматург.

— Вы не могли бы проводить меня к нему? — ухватилась за его слова Ника.

Актёр растерянно взглянул на Гу Менсина.

— Я тоже знаю, где мастерская Квартия Струса, — сказал Анний Мар.

— Вас мне бы утруждать не хотелось, — путешественница чуть скривила губы в намёке на презрительную улыбку.

— Это почему? — с наигранно-дурашливой обидой вскинул брови артист.

— Вы плохо ночью спали, господин Анний Мар, — тем же ледяным тоном пояснила девушка. — Ещё заснёте где-нибудь по дороге.

Старший урбы улыбнулся. За столом послышались смешки.

— Ваша божественная красота спасёт меня от власти Яфрома, — изящно парировал укол обладатель выдающихся мужских достоинств.