Размер не главное - Светла Литвин (2020)

Я встала у металлического стола. Неуютный цвет стали лишь добавлял холода, морозящего кожу и душу, да и сам стол был холодный. И место неуютное, если бы тут не было Мамонта, то совсем тоска. И Снежка стала дрожать более крупной дрожью, а у меня слёзы с глаз, из-за того, что я не могу ей облегчить страдания.

Мамонт тщательно мыл руки у маленькой раковины, потом растёр по ним какую-то прозрачную жидкость и наконец-то натянул чёрные перчатки. На его руках они растянулись максимально и стали серого цвета. При всей его тёмной рабочей одежде он по-прежнему оставался уютным.

Мамонт уютный, а вот стол нет, как и само место. Выходит, больницы для животных ничем не отличаются от человеческих. У них такая же неприятная атмосфера.

— Ты замёрзла. — сказал, не глядя на меня и отошёл к столу у стены, стал копаться в лотке со шприцами.

— Нет. — глупо было не сознаваться, что он прав, но соображала я туго.

— Ты вся в мурашках. — заметил он, а я не поняла как.

Я же так и стояла в куртке, накинутой на домашний костюм. Оглядевшись, поняла, что кофта, напоминающая ватное облако, задралась, неприлично оголив живот. А он весь был в крупных мурашках, гусиная кожа, как принято говорить. Торопливо поправилась, совсем не к месту и событиям, вспомнив, как плавилась в руках Мамонта. По жилам пробежался ток, а у меня Снежка болеет. Стыдно стало и я вновь покраснела.

— Что ты будешь делать? — поинтересовалась, желая всё знать.

— Сейчас температуру уточним, потом антибиотики, капельницу поставлю, наберём что нужно и домой поедем. Она заразная, тут её держать не лучший вариант, а я в отпуске ещё. Так что у Снежки персональный ветеринар. — говоря всё это, Мамонт ловко затолкал в кошку термометр.

Пушистенькая даже не пискнула, глазки не открыла. Совсем её было плохо, и я поняла кое-что важное.

— Если бы я не вернулась в Москву? — на почти незаданный вопрос Мамонт едва кивнул.

Она бы точно умерла, даже если бы тётя Катя приметила, что с кошкой что-то не так, она бы не стала её лечить. Мама тоже, а про папу и говорить нечего.

Мамонт лишь убедился, что у Снежки калицивироз, и воткнув в неё несколько уколов, поставил капельницу, показав, как держать малышку.

— Я отлучусь на минутку, а ты пока подумай что хочешь на ужин. Надо будет заехать в магазин, а то дома холодильник пустой. — сказал Гриня и вышел из помещения быстрей, чем до меня дошло.

Что он сейчас сказал! Он забирает меня к себе?! Догнать его и уточнить я не могла из-за Снежки и минутка в ощущениях растянулась в бесконечность.

Я отсчитывала каждую секунду, наблюдая за каплями в системе. Мамонт вернулся через пятьдесят две. Он уже переоделся и в руках нёс целый пакет всего для лечения Снежки в домашних условиях. Прошёл к столу у стены, накидал в шуршащий пакет шприцев, и взглянув на капельницу, решил, что Снежке хватит.

Все его действия были чёткими прям как в армии и на меня в этот момент, он, внимания, кажется, не обращал. Вот есть пушистый пациент и вокруг ничего не существует.

— Папа будет против. — заговорила я, начав без вопросов и долгих бесед, обсуждать мой скорый переезд.

— Что? — спросил Гриня, освободив лапку Снежки от иглы.

Бережно, но чётко. Даже если бы кошечки были силы, она наверняка не пискнула бы. Сейчас же Снежка походила на тряпочку, и у меня создалось впечатление, что ей стало ещё хуже от всех процедур.

— Ты хочешь меня забрать? Правильно я понимаю? — уточнила, мало ли, вдруг я ошиблась.

— Правильно, а папа почему против будет? Он тебя одну на курорт отправил и чётко дал понять, что нам деваться некуда. — удивился Мамонт, пакуя баллон с жидкостью для капельницы в пакет.

— Но жить с тобой и курорт, это разные вещи. — возразила я, как мне казалось логично.

— Ничего не разные. Заверни её, — Гриня протянул мне маленький плед, а сам подошёл к вешалке за курткой.