— Сам так и не понял, но она говорила про избыток заботы. Типа я её задушил своей заботой, а надо было просто душить, видимо, в прямом смысле. — буркнул Мамонт.

— Это она делала ремонт? — как-то само собой сложилось в голове пазлом, паучиха и душить.

— Да. — нехотя ответил Гриня, открыв духовой шкаф и чем-то засыпав тушку курицы.

До меня сразу донёсся пряный аромат, чеснок, ещё что-то непонятное, но до жути аппетитное. Слюни и урчащий желудок как побочный эффект на эту ароматическую прелесть.

— Ну и дура. — заключила я, вновь углубляясь в чтение милых сообщений, чтобы поскорей развеять неприятные чувства внутри.

От страха что паучиха могла бы быть до сих пор с Мамонтом и мне бы он не достался, сердце провалилось в желудок и противно там бухало, нагоняя ощущение тошноты.

— Так, погоди, а ты откуда знаешь? Ссылка моя на статью тебе только сейчас пришла. — хмурый Мамонт развернулся ко мне с тесаком в руке, что делало его излишне грозным хотя я считала это невозможным.

— Меня с поезда Вика встречала и двоюродная сестра Лена. Девочки и просветили, когда я им плакалась про жизнь жестянку. — ну точно поганка-мухомор.

— Девочки? — брови Мамонта приподнялись, лоб сморщился, то ли удивился, то ли подозрение выдал таким образом, по его мимике я не поняла.

— Да. А что? — уточнила на всякий случай, чтобы понимать, в какую сторону рулить разговор.

— Про расставание тоже рассказала. — не спросил, а утвердил.

— Да. А как же иначе? Нужно было с самого начала всё рассказать, чтобы ни одна важная деталь не улизнула. — сказала с чувством и выражением, и рухнула на диванную подушечку так, что волосы подпрыгнули, попав в лицо.

Глаз заслезился, хорошо, что я сегодня не накрашена, а то тушь растеклась бы по всей мордашке.

— И теперь они в курсе из-за чего мы расставались? — трагично спросил Мамонт, отвлекая меня от слезящегося глаза.

— Нет что ты! — очень честно ответила я, глядя на него, встревоженного, своими полутора глазами.

— Уверенна? — спросил, не скрывая подозрений.

— Зашибись колёсный трактор! — я села даже от избытка эмоций, и стукнула по дивану кулаками.

— Не выражайся! — возмутился Мамонт, всё стало походить на перепалку, скандал или что там в семьях бывает между супругами, хотя, мы ещё не они, но скоро будем.

— То есть ты переживаешь, — начала вкрадчиво, — Что девочки могли узнать, но при этом тебя вовсе не смущает тот факт, — медленно, — Что мои родители знают?! — тут уже перешла на возмущённый крик.

— Как родители? Я только твоему отцу сказал, чтобы у тебя проблем не было. И он меня, кстати, чисто по-мужски понял.

— Ха-ха-ха! — непроизвольно расхохоталась, вновь заваливаясь на подушку, — Понял он тебя! Он уже утром отправил меня в Давос, и мама ему в этом помогала. До сих пор не понимаю, как мы с тобой разминуться в аэропорту умудрились и не знали, что летим на одном самолёте…

— Я видел тебя, но подумал, что мне мерещится. — мило признался Мамонт, — Девочки точно не знают? — посмотрел на меня так трогательно, обнять и плакать.

— Не знают. Слушай, а давай померим? — я вскочила с дивана и подбежала к Мамонту с вопросом; — Линейка есть?

— Чего? Не стану я свой член мерить. — заявил Мамонт, взяв меня за плечи и развернув в сторону дивана.

Спасибо, что ускорения пинком не придал.

— Я хочу почитать про размеры, мне кажется, что ты делаешь из мухи слона, точнее, наоборот, из слона муху, а на самом деле всё у тебя с этим в порядке. — опыта может и нет у меня в этих писечных делах, но его видно, и даже можно рукой обхватить, а значит не всё так плохо.

Если бы прям чтобы под лупой, тогда, конечно, но у Мамонта невооружённым глазом видно.

— Ну почитай, — хрипло посмеиваясь, сказал он, — Только не вслух и мерить ничего не нужно, я и так знаю. Сто тридцать шесть миллиметров. — вздохнув, признался-таки, наверное, побоялся, что я ночью полезу мерить.