Шесть минут… По песку трудно было бежать, лапы двигались медленно, как в кошмарном сне. Горячий воздух щипал глаза и сушил горло… И вот наконец скала, тоже красная, и мама стоит на пороге и что-то кричит и машет лапами, и они спешат, спешат… Осталось три минуты! Вдруг стало прохладнее — они оказались в гроте, и там как ни в чём не бывало горела керосиновая лампа.

— Разрешите представить — моя кисонька! — сказал Снифф дрожащим голосом.

— Какая хорошенькая! — торопливо заговорила Муми-мама. — А у меня есть для тебя подарок. Я собиралась подарить тебе в честь возвращения бабушкины изумруды, да позабыла со всей этой беготнёй… Вот, можешь сделать из них ошейник своей кисоньке…

— Изумруды! — вскричал Снифф. — Фамильную реликвию! Моей кисоньке! Ой, как чудесно! Ой, какой я теперь счастливый!

И как раз в эту секунду комета в пылающей огненной мантии коснулась Земли, и лампа упала на песок и погасла. Было ровно восемь часов сорок две минуты и четыре секунды.

За пропитанным подземным маслом одеялом вспыхнул слепящий красный свет, но в гроте стояла кромешная тьма.

Они крепко вцепились друг в друга в дальнем углу грота и слушали, как стучат о ванну на крыше метеориты. Ондатр застрял в своём тазу. Хемуль лёг животом на свой альбом, чтобы тот снова не унесло ветром.

Скала вокруг них тряслась и дрожала, а комета завывала, точно от страха, а может, это кричала от страха сама Земля.

Они долго лежали тихо, прижавшись друг к другу. Снаружи гремело эхо, там рушились горы и по земле разбегались трещины. Время тянулось и тянулось, и каждый был наедине с собой и совершенно один.

Спустя вечность вокруг снова наступила полная тишина.

— Мама, — шепнул Муми-тролль. — Мир погиб?

— Всё уже позади, — послышался мамин голос. — Разрушений, наверное, много, но в любом случае всё позади.

— Как пришла, так и ушла, — попытался пошутить папа.

Снорк хохотнул, и снова стало тихо. Мама отыскала керосиновую лампу и зажгла её. И все увидели, как котёнок на песке вылизывает свою шкурку.

— Это было ужасно, — проговорила Снорочка. — В жизни не посмотрю больше на часы!

— А теперь давайте спать, — сказала мама. — И не будем ни говорить о комете, ни думать. И никто не пойдёт на улицу смотреть, как оно там. Успеем ещё.

Когда все улеглись и закутались в одеяла, Снусмумрик достал губную гармошку. И, обнаружив, что вернулись все звуки, и большие и маленькие, он заиграл колыбельную. Мама тоже её знала и стала тихонечко подпевать:

Баю, мои детки, темень всё темней,

сонные кометы заблудились в ней.

Что во сне причудится,

утром позабудется.

В чёрном небе звёзды спят,

словно в поле сто ягнят…[2]

Постепенно в гроте стало тихо. Снифф один раз проснулся и почувствовал около щеки что-то мягкое. Это была кисонька. Снифф положил на неё лапу, и оба заснули.

Глава десятая

Проснувшись, Муми-тролль не сразу понял, где он. Грот был наполнен тусклым светом, пахло керосином от лампы. Потом он всё вспомнил и сел. Остальные ещё спали. Муми-тролль прошлёпал к двери, тихонько приподнял край одеяла и выглянул наружу. Красное зарево исчезло. Небо было лишено цвета, но исполнено спокойствия. Муми-тролль выбежал наружу и сел на скалу. Он подобрал метеорит, который оставила комета, и принялся его разглядывать. Камень был чёрный, неровный и очень тяжёлый. Муми-тролль посмотрел на длинный песчаный берег и пустынное море. Всё было одинаково спокойным и блёклым.

Муми-тролль ожидал увидеть уродливые ямы в земле и прочие разрушения. Теперь он не знал, что думать, и даже слегка испугался.

— Привет, — сказал Снусмумрик. Он тоже вышел из грота, сел рядом с Муми-троллем и зажёг трубку.

— Привет, — ответил Муми-тролль. — Слушай, разве так всё должно выглядеть после конца света? Пустота и тишина?