Муми-тролль остался сидеть на мосту. Он глядел вслед Снусмумрику, который становился всё меньше и меньше и вскоре совсем исчез среди яблонь и берёз. Но прошло ещё немного времени, и до Муми-тролля донеслись звуки губной гармошки. Снусмумрик играл «Нацепим бантики на хвост».

«Он счастлив», — подумал Муми-тролль.

Мелодия звучала всё тише и наконец смолкла совсем. Муми-тролль зашагал назад к дому, через мокрый от росы сад.

На крыльце, на солнышке, калачиком свернулись Тофсла и Вифсла.

— Добрсла утрсла, — сказал Тофсла.

— Доброе, — ответил Муми-тролль, потому что уже научился понимать их язык (хотя изъяснялся на нём пока ещё с трудом).

— Ты плакслал? — спросил Вифсла.

— Не обращай внимания, — сказал Муми-тролль. — Снусмумрик ушёл.

— Жальсла, — посочувствовал Тофсла. — Не хочешь чмокнуть Тофслу в нослу? Может, тебя это чутьсла развеселитсла?

Муми-тролль нежно поцеловал Тофслу в мордочку, но веселее ему не стало.

Тогда Тофсла и Вифсла склонили головы и зашептались.

Наконец Вифсла торжественно объявил:

— Мы решили показатьсла тебе Содержимсла.

— Содержимое чемодана? — переспросил Муми-тролль.

Тофсла и Вифсла радостно закивали.

— Идём-идёмсла, — поманили они и шмыгнули прямо в живую изгородь.

Муми-тролль пополз за ними. Там внутри, в непролазнейших зарослях, он увидел секретное место Тофслы и Вифслы. Земля была красиво выстелена пухом, на веточках висели ракушки и маленькие белые камушки. Свет сюда почти не проникал. Никто бы и не подумал, проходя мимо, что в глубине живой изгороди есть тайник. На циновке стоял чемодан.

— Это циновка Снорочки, — сказал Муми-тролль. — Она её вчера искала.

— Агасла, — ответил Вифсла. — Откуда ей было знатьсла, что мы её нашлисла!

— Хмм. Кажется, вы хотели мне показать, что у вас в чемодане?

Тофсла и Вифсла восторженно закивали. Они встали по обе стороны от чемодана и торжественно объявили:

— Расла! Двасла! ТРИСЛА! — и со щелчком открыли чемодан.

— Ну и ну! — сказал Муми-тролль.

Тайничок озарился мягким красным светом. Перед Муми-троллем лежал рубин, большой, как голова пантеры, пламенеющий, как закат, живой, как огонь и сверкающая морская рябь.

— Нравитсла? — спросил Тофсла.

— Да, — еле слышно выговорил Муми-тролль.

— Ты большесла не плачесла? — спросил Вифсла.

Муми-тролль помотал головой.

Тофсла и Вифсла довольно вздохнули и сели перед камнем. Не говоря ни слова, они заворожённо смотрели на него.

Рубин переливался разными цветами, как море. То он был просто светлый, то розоватый, как снежная вершина в первых лучах солнца. А то вдруг вспыхивал изнутри тёмно-красными языками пламени. Или оборачивался чёрным тюльпаном с мелкими искорками тычинок.

— Как жаль, что Снусмумрик не видит! — воскликнул Муми-тролль.

Он стоял так долго-долго. Время будто не двигалось, а в голове Муми-тролля рождались огромные, прекрасные мысли.

Наконец он сказал:

— Это было очень красиво. Можно мне прийти сюда как-нибудь ещё?

Но Тофсла и Вифсла не ответили.

Когда Муми-тролль выполз из кустов на бледный дневной свет, голова у него кружилась, и ему пришлось сесть на траву, чтобы прийти в себя.

«Ну и ну, — думал он. — Хвост даю, что это Король Всех Рубинов, который Волшебник разыскивает на Луне. А он, оказывается, всё это время лежал в чемодане у малышей!» Муми-тролль так задумался, что не заметил, как в сад пришла Снорочка и села рядом. Она осторожно прикоснулась к кончику его хвоста.

— А, это ты! — Муми-тролль слегка подпрыгнул от неожиданности.

Снорочка улыбнулась.

— Ты видел мою новую причёску? — спросила она, повернув голову.

— О, ничего ж себе, — сказал Муми-тролль.

— Ты думаешь о чём-то другом, — заметила сестра Снорка. — О чём?