Восемь идеальных убийств - Питер Свонсон (2021)

Отметки о времени на входящем сообщении не было, так что я не знал, когда оно пришло. Но все же стал ждать, уставившись в экран. И был уже почти готов сдаться, когда выскочил ответ: Ты хотя бы знаешь, как меня зовут, Малколм?

В ответ я набрал: Не знаю. Почему бы тебе не сказать?

Может, и скажу, но давай для начала перейдем в приват.

Я открыл окно, делающее наш чат скрытым от посторонних глаз. Сердце колотилось; челюсти так крепко сжались, что задрожали от напряжения.

Почему? – напечатал я.

Почему что? Почему я продолжаю заниматься тем, что ты начал? По-моему, есть получше вопрос: почему ты остановился?

Я остановился, потому что был только один человек, которому я желал смерти. Как только он умер, не было причин убивать дальше.

Наступила такая продолжительная пауза, что я вдруг занервничал – не отсоединился ли Чарли от сайта. Я хотел пообщаться с ним еще. Вдобавок, как ни дико это звучит, мне почему-то становилось спокойнее при виде слов, которые он печатал на экране. Это означало, что Чарли сейчас не занят чем-то другим, скорее всего.

Прости за задержку, – наконец написал он. – Там, где я сейчас, нужно соблюдать тишину.

А ты где?

Я тебе скажу, но только не сейчас. Это безнадежно испортит остальную часть разговора, а я очень рад, что мы сейчас ведем этот разговор.

Что-то в его тоне начало меня доставать, и я написал:

Ты долбаный псих, сам знаешь.

Короткая пауза. Затем:

Я тоже так думал. После того как убил для тебя Эрика Этвелла, ощутил настолько невероятный подъем, что решил, что я чудовище. Это было все, о чем я тогда мог думать. Я стрелял в него пять раз, и только пятый выстрел убил его. Первая пуля попала в живот. Ему было очень больно, но после того, как я сказал ему, что сейчас он умрет, я увидел, как всю эту боль сменил страх. Я увидел знание у него на лице, знание того, что вот-вот наступит конец. Ты видел такое с чейни?

«Чейни» было почему-то написано с маленькой буквы.

Нет, – написал я в ответ.

Он понимал, почему умирает?

Не знаю. Я ему ничего не говорил.

Может, как раз поэтому тебе это не так понравилось, как мне. Может, если б ты увидел это в его глазах, его понимание, что с ним происходит и почему, тогда бы ты понял.

Я не получил от этого никакого удовольствия, – набрал я. – А ты получил. Вот в чем большая разница между нами.

Вот потому-то я и думаю, что ты такой же ненормальный, как я, – ответил он. – Ты составляешь список, восхваляющий искусство убийства, а когда я решаю действительно сделать то, для чего он предназначен, применить это искусство на практике, то ты не видишь в этом никакого смысла?

Есть разница между художественным вымыслом и реальностью.

Не такая большая, как ты думаешь, – ответил Чарли. – И в том, и в другом есть своя красота, и я уверен, что тебе это известно.

Я написал слова: Не было никакой красоты, когда я убил Нормана Чейни, – и тут же стер их. Нужно было немного подумать. Нужно было подвигнуть Чарли довериться мне, рассказать мне либо кто он, либо где он сейчас.

Я набрал: Можем мы встретиться?

О, мы уже встречались, – незамедлительно последовал ответ.

Когда?

Я вижу, к чему ты ведешь. Просто чтобы сберечь время, я не собираюсь говорить тебе, кто я такой. По крайней мере, не здесь и не сейчас. Нужно еще кое-что сделать. Просто изумительно, как ты наводишь меня на новых идеальных жертв. Ника Прюитта ты мне просто-таки преподнес на тарелочке.

Он ни в чем не провинился.