Восемь идеальных убийств - Питер Свонсон (2021)

Джиллиан, которая уже собиралась отхлебнуть своего травяного чая, поставила чашку обратно на блюдце.

– Вы сказали, что наш разговор будет строго конфиденциальным…

– О, можете не сомневаться! – ответил я. – Стопроцентно. Я даже не буду составлять письменный отчет.

– Я не видела и не слышала Ника вот уже больше трех лет, с тех самых пор, как ушла из Нью-Эссекса. Вы наверняка уже в курсе, что по моей просьбе на него оформлен судебный запрет на любые контакты со мной, иначе бы мы сейчас не разговаривали, верно?

– Верно, – ответил я, после чего добавил: – А долго у вас с ним были отношения?

Она глянула в потолок.

– Меньше года. В смысле, меньше года – это когда у нас действительно были отношения. Я была знакома с ним где-то еще за год до того, как мы стали встречаться, а когда порвала с ним, то проработала в Нью-Эссексе еще с полгода или около того.

– Можете рассказать мне, что побудило вас обратиться в суд?

Моя собеседница вздохнула.

– На самом деле он ни разу не поднял на меня руку и не угрожал физическим насилием, но после того, как мы разбежались, стал постоянно мне звонить, появлялся везде, где я должна была быть, а раз – это было только один раз, но именно это и вынудило меня обратиться в суд – жутко напился и стал ломиться ко мне в дом.

– Ничего себе! – произнес я.

– Дело в том… Понимаете, вообще-то я считаю, что Ник человек вполне приличный, но он пьет. Вы не знаете… он до сих пор пьет? Когда мы с ним последний раз общались, он уверял меня, что уже больше месяца даже не прикасался к спиртному.

– Обязательно это выясню. Выходит, по отношению лично к вам он ни разу не прибегал к насилию?

– Нет. Точно нет. Был просто чересчур уж навязчив, на самом-то деле. Считал меня любовью всей своей жизни.

– Он посвятил вам книгу, – заметил я.

– О господи! – Джиллиан прикрыла лицо рукой, словно бы смутившись. – Знаю. И это было уже после того, как мы разошлись… Послушайте, я не хочу помешать Нику получить работу, в которой он наверняка нуждается. Да, у меня с ним был плохой опыт, но если бросил пить, то он – как раз то, что надо. Он очень начитан.

– Так что, насколько вы его знаете, за ним не водится склонности к какого-то рода насилию? После того как вы разорвали с ним отношения, вам никогда не казалось, что ему хочется вам как-то отомстить?

Этот вопрос явно вызвал у Джиллиан некоторое недоумение, и я подумал, не зашел ли слишком уж далеко. Она начала было что-то отвечать, остановилась, а потом произнесла:

– Я никогда не замечала за ним подобной склонности, но вообще-то он… Он и вправду интересуется насилием с литературной точки зрения. Его очень привлекают сюжеты, замешанные на мести. Но это… это лишь чисто профессиональный интерес, насколько я понимаю. Это довольно типичный профессор-гуманитарий. Книжный червь.

Мне хотелось спросить ее, в курсе ли она относительно того, что приключилось с его сестрой – или же, в конечном счете, с мужем его сестры, Норманом Чейни. Но я и без того уже ощущал, что ступаю по тонкому льду. Джиллиан Нгуен изучала меня так, словно мысленно составляла словесный портрет, который может пригодиться впоследствии.

– Я понимаю, что все эти вопросы могут показаться странными, – произнес я. – Но просто, судя по всему – и это строго между нами, – кто-то обратился в издательство и обвинил Николаса Прюитта в каком-то акте насилия.

– О! – откликнулась Джиллиан, вновь поднося чашку к губам.

– В издательстве не поверили ни обвинениям, ни тому, кто их выдвинул, но просто чтобы убедиться…

– О боже, наверняка вы думаете, что это была я! – воскликнула профессорша, выпрямляясь на стуле.

– Нет-нет, нисколько! – поспешно ответил я. – Ни в коем случае. Мы в курсе, кто это был, есть имя и фамилия. Нам просто нужно ознакомиться с реальными фактами.