И именно в эти минуты молчания Демарко осознал истинное различие между ним и Хьюстоном. Дело было совсем не в деньгах или положении в обществе. Они оба были одиноки, каждый по-своему. Хотя Демарко жил один, а Хьюстон с семьей. У обоих были непростые отношения с некоторыми людьми. Но Хьюстон выстраивал свои отношения с внешним миром из одного центра, которым для него являлся надежный и стабильный семейный круг. И, уходя по делам из дома, он всегда возвращался в родную семью. И все свои действия он сначала согласовывал с домочадцами. И с ними же обсуждал их последствия. А вот у Демарко такого центра не было. Что бы он ни делал и с кем бы ни общался, он всегда уходил из пустого дома и возвращался в пустоту. Ему не с кем было обсуждать свои поступки. И какой бы насыщенной на события ни была его жизнь, любой его день начинался с пустоты и заканчивался ею. В отличие от Хьюстона, Демарко жил в пустоте.

А на следующее утро Хьюстон вдруг нарисовался на пороге его дома. Писатель стоял, ухмыляясь и держа в одной руке книгу, а в другой картонную коробку.

– Мне кажется, или я действительно чую запах хот-догов с чили? – спросил Демарко.

– А вы всегда их едите на завтрак?

– Я всегда мечтал об этом. Заходите.

Хьюстон вручил ему коробку, и Демарко кивнул на книгу:

– Собираетесь почитать мне, пока я буду есть?

– Я собираюсь поесть, пока вы будете есть, – Хьюстон положил книгу под лампу на маленький пристенный столик.

Демарко прочитал заголовок.

– «Отчаянное лето?»

– Я знаю, что вы уже читали эту книгу. По крайней мере заверяли меня в этом. Но это первое издание. Я подписал его для вас. Насколько я слышал, за такие книги сейчас можно выручить неплохой куш.

– Спасибо. Я завтра же размещу ее на eBay. – Демарко многозначительно улыбнулся и хлопнул его по руке.

– Какой напиток вы предложите к чили-догам?

– В холодильнике стоит целый кувшин с холодным чаем. Сейчас я принесу стаканы и салфетки.

Мужчины сели на заднем крыльце, на самом краю площадки над ступенями, положив между собой коробку с хот-догами. Свои первые чили-доги они съели молча. На половине второго хот-дога Хьюстон кивнул головой на заросший двор.

– Кто у вас газонокосильщик? – спросил он.

– Я заказал на Амазоне козу, но ее еще не доставили, – хохотнул Демарко.

– Вообще-то, мне нравится ваша дорожка… Если вам когда-нибудь потребуется помощь…

– Ладно, договорились… – Демарко прикончил свой последний хот-дог, вытер губы салфеткой и глотнул холодного чая. – Считайте это замороженным проектом.

– Ждете, когда подвезут кирпичи?

И этого оказалось достаточно, чтобы секунд через десять молчания Демарко прорвало.

– Я ничего здесь не делал с тех пор, как ушла Ларейн, – начал он. – Как, впрочем, и с мастерской, которую оборудовал в гараже.

– В том маленьком сарае за дорожкой?

Демарко кивнул.

– Она ушла от вас после смерти вашего сына?

– Через неделю после похорон, в первый день, как я вышел на работу. Вернулся вечером домой, а ее уже не было. Ушла и оставила обручальное кольцо на кухонном столе.

А затем Демарко рассказал Хьюстону об аварии, унесшей жизнь маленького Райана.

– Теперь Ларейн живет одна, в Эри. В основном, одна. Я изредка вижусь с ней… Она пускает меня, но не говорит мне ни слова. Я могу болтать до посинения, а она не проронит ни слова.

Они еще немного помолчали.

– Вы до сих пор носите обручальное кольцо, – заметил Хьюстон.

– Никто из нас не подавал на развод. Даже не заикался об этом.

– Значит, надежда еще есть.

После этих слов молчание продлилось дольше. Наконец Демарко поднялся:

– Пожалуй, вы правы насчет двора. Нужно вытащить газонокосилку.

Теперь встал и Хьюстон.

– Лично мне нравится естественный вид.

Демарко улыбнулся. Он еще немного поглядел на дорожку, а потом обернулся к Хьюстону: