Мертвый и живой - Дин Кунц (2009)

– У Джоко нет ни одного волоска… кроме как в носу. Да, и три на языке, – он высунул язык, чтобы показать их Эрике.

– Для них расческа тоже не нужна. Какой ты предпочитаешь дезодорант, с шариком или спрей?

Саму идею дезодоранта Джоко воспринял негативно, скорчил гримасу, отчего его лицо стало совсем жутким.

Эрика решила, разумеется, после того как их отношения станут крепче, и он не будет обижаться на нее за прямоту, посоветовать ему такие гримасы не корчить.

– Джоко подозревает, что его кожа слишком чувствительна для таких едких химических веществ.

– Хорошо. Я скоро вернусь со всем, что тебе необходимо. Ты жди здесь. Держись подальше от окон и, пожалуйста, не шуми, – очередная литературная аллюзия выплыла из памяти Эрики, и она добавила: – Прямо-таки Анна Франк, прячущаяся от нацистов в тайном убежище в Роттердаме.

Тролль непонимающе взглянул на нее.

– А возможно, и нет, – добавила Эрика.

– Может Джоко сказать? – спросил тролль.

– Прости?

– Может Джоко сказать?

Большие, будто у совы, с желтыми, как лимон, радужками, его глаза по-прежнему казались Эрике загадочными и прекрасными. Они полностью компенсировали уродство остального лица.

– Да, конечно, говори что хочешь.

– С тех пор, как я выбрался из того, кем я был, и стал тем, кто я есть, Джоко, который я, жил в ливневых канавах и короткое время в чулане общественного туалета. Тут гораздо лучше.

Эрика улыбнулась и кивнула.

– Я надеюсь, здесь ты будешь счастлив. Только помни – о твоем присутствии в доме никто не должен знать.

– Ты – самая добрая, самая великодушная женщина в мире.

– Совсем нет, Джоко. Ты будешь мне читать, помнишь?

– Когда я еще был тем, кем я был, я не знал ни одной женщины, которая могла бы сравниться с тобой. С тех пор, как он стал мной, Джоко, я тоже не встретил ни одной женщины, которая могла бы сравниться с тобой, даже в туалете, где пробыл одиннадцать часов, в женском туалете. Джоко слышал многих женщин, которые говорили и в кабинках, и у раковин, и в большинстве своем они были ужасными.

– Мне очень жаль, что тебе пришлось так страдать, Джоко.

– Мне тоже.

Глава 27

К Карсон приближалась не Джанет Гитро, а немецкая овчарка, тяжело дыша, виляя хвостом.

А Джанет, с ее роскошной задницей, оставалась на том же месте, что и в тот момент, когда Карсон вышла из «Хонды»: в пятидесяти футах дальше по дороге. Вскинув голову, расправив плечи, с висящими вдоль боков руками, она стояла, словно стрелок из какого-то старого вестерна, готовая в любой момент выхватить из кобур револьверы и уложить продажного шерифа.

Она более не бежала на месте, чем, вероятно, сильно разочаровала Майкла.

Что интересно – псевдо-Джанет наблюдала за их стычкой с псевдо-Баки, но не чувствовала себя обязанной поспешить на помощь. Маленькая армия Новых людей могла населять город, но, возможно, их не связывали достаточно прочные узы дружбы, чтобы они горой вставали друг за друга.

С другой стороны, такая реакция могла говорить и о том, что Джанет окончательно рехнулась и не соображает, что к чему.

Стоя под дождем, серебрящимся в дальнем свете фар «Хонды», она казалась эфемерной, словно находилась за прозрачной перегородкой, которая разделяла этот мир и другой, где люди сверкали, как призраки, а злобой превосходили любого самого разъяренного хищника.

Майкл протянул к Карсон руку, на ладони поблескивали патроны.

– Как думаешь… пойдем за ней? – спросила Карсон, перезаряжая помповик.

– Только не я. У меня правило… по одному суперклону за раз. Но она может пойти за нами.

Внезапно, впервые за ночь, подул ветер, и вода, падающая с неба, теперь била Карсон в щеку, а не плюхалась на макушку.

Ветер, наверное, заговорил с Джанет, посоветовал ей ретироваться, потому что она отвернулась от них и побежала в парк, в темноту деревьев.