Вне подозрений - Сабин Дюран (2017)

– Нет-нет, я виноват! Как я мог такое брякнуть? «Теледива Габи Мортимер»! Вы вовсе не теледива!

– Вот как?

– Ну, вы же понимаете, о чем я. Вы гораздо глубже всей этой телевизионной звездности!

– Спасибо.

– Я вел себя хреново…

– Хреново?

Он смеется:

– А что, так говорить нельзя?

Я тоже улыбаюсь:

– По возможности лучше этого слова избегать.

– Ну хорошо. Тогда… Я был засранцем!

Я поднимаю бровь, выражая сомнение:

– Засранцем?

– Что, тоже запрещено?

– Даже не знаю. Скорее всего, да.

– А кретин?

– Кретин, пожалуй, зачтется.

– Мне очень… не знаю…

– Что?

– Ну… Понимаете… Вы такая веселая, такая милая, и вы в беде. Я – герой, собрался вас спасать, и у нас вроде так хорошо все складывалось. Вы с радостью принимали мою помощь… А потом – бац! – и я уже не нужен!

Веселая, милая… Какие чудесные слова, слова-ромашки. Стóит лишь присесть, набрать букет, – и можно будет сплести венок и повесить себе на шею… Меня давным-давно никто не называл веселой. Или милой. Слова-обманщики… затерявшиеся в прошлом…

– Жаль, что испортила вам настроение, – наконец говорю я.

– Да я, наверное, просто был тогда голодным.

Я опять улыбаюсь:

– Не иначе. Все-таки долго не ели… Минут десять.

– Я поначалу был не в восторге от вашей затеи. Честно говоря, просто собирался подыграть. Чтобы добиться обещанного интервью. Но потом… Потом я узнал вас ближе… И теперь мне хочется помочь. Очень хочется. Искренне. Пожалуйста, не отказывайтесь…

Какой низкий обволакивающий голос… с легкой хрипотцой… Будто он простужен или только что выкурил сигарету. Шикарный голос… Ни одна девушка не устоит…

Я гусеницей сползаю с подушки. Теперь голова лежит на одеяле вровень с телом, а ноги свешиваются с края кровати. На потолке – крошечная черная точка. Паучок? Букашка? Или просто грязь? Никак не пойму, увеличивается ли расстояние между ней и люстрой?

– Спасибо, – помолчав, отвечаю я.

– Знаете, я тут думал… Уверен все-таки, Кристе что-то известно. Надо попросить у нее разрешения почитать Анины дневники. Согласны, Габи? Может, там описано, что с ней происходило. Нам будет полезна малейшая зацепка, которая отведет подозрение от вас!

Вот сейчас самое время рассказать ему о другом Анином мужчине. Но какой же долгий сегодня выдался день!.. Я безумно устала. А этот разговор так сладко греет душу. Разговор с мужчиной, который, в отличие от Филиппа, горит желанием помочь, спасти… Наверное, меня это не красит. Память услужливо подсовывает мимолетное воспоминание о гостье «Доброго утра», страдавшей синдромом Мюнхгаузена. Чтобы получать сочувствие и внимание, которых ей недоставало в детстве, бедняжка постоянно притворялась больной. Вот и у меня, наверное, проявление такого же синдрома – я собираюсь придержать важную информацию, чтобы подольше купаться в Джековой заботе…

Я могла бы, конечно, соврать, что молчу из чувства долга; исключительно ради данного Кристе обещания. Только кого я обману? На самом деле я хочу быть в центре его внимания, хочу, чтобы все помыслы Джека были поглощены мной… Нет, меня это определенно не красит. Никаких благородных побуждений… Мои мотивы куда сомнительнее.

– Вы там еще не уснули?

– Нет, – скрипучим голосом жалуюсь я. – У меня, похоже, простуда начинается.

– Габи… Что случилось?

Черная точка на потолке не сдвинулась с места. Она неживая. Просто черная точка. Грязное пятно. Я тяжело вздыхаю:

– Полиция раздобыла какое-то новое доказательство. Не знаю, какое. Мне Периваль сегодня сказал… в участке.

– Вы были в участке? Зачем?

– Сегодня утром поймали мужчину, который крутился возле дома. Того же, что и вчера. Его задержали, но потом отпустили.

– Ты заперлась?

– Да.

– Ты там одна?

– Марта уехала на занятия.

– Я приеду.