Играй в меня - Ирина Шайлина (2020)

И трубку взял. Я перегнулся через стол, чуть ли не прижался щекой к Димке, наши мамы бы растрогались, право слово. Мне не хотелось пропустить ни слова. Но слова… были не теми, что я хотел бы услышать. Но и роптать было глупо, когда меня судьба по голове гладила ласково? Да никогда. Разве тогда, в самую первую ночь, когда Катька обнимала меня всем телом и я притворялся, что не чувствую на своих губах её слез.

Через каких-то полчаса мы были в больнице. В другой, не Катькиной. У той, что здесь лежала не было всего самого лучшего, что мог предоставить наш город. Казеная ночнушка, одеяло в клеточку, не вправленное в пододеяник. У меня даже руки зачесались исправить это и перестелить постель как следует. Но тревожить больную нельзя, она в коме. В реанимацию нас пускать не хотели, но наглость и деньги города берут, что уж говорить о среднестатической российской больнице.

— Я не хочу говорить это Кате, — прошептал Димка. — Я не знаю, что она в ней нашла, в этой девочке, но она её любит…

У меня слов не было. Бывают такие ситуации, когда слова излишни. Да и раньше их не находилось для Ляльки. Я покопался в себе — чувствую ли я сожаление? Она, эта глупая девчонка так меня любила. Я любил Катьку. Катька Диму. Есть ли вообще в этом хреновом мире справедливость?

— Я к врачу, — сообщил Димка, дверь за ним закрылась.

Я был рад, что он ушёл. Мне нужно было что-то ей сказать, маленькой сумасшедшей Ляльке, которая готова была продавать свое тело в угоду другим. Которая, наверное, убила бы за то, чтобы быть со мной рядом. Я пододвинул табуретку к кровати, сел ближе. Взял её руку. Тоненькая совсем, ногти сострижены коротко, иголка капельницы торчит из вены. Еле заметно, мерно бьется ниточка пульса. Я искал в себе слова. Отчего мне вдруг показалось важным найти эти самые слова, что она не услышит?

— Прости меня, — наконец сказал я, чувствуя себя невероятно глупо. — Ты должна меня понять… Ты же тоже мной больна. А я так же заражён по жизни, не тобой, прости… Наверное, мне многое стоило сделать иначе… Хотя, кому я вру… Так же и шагал бы по граблям с гордо поднятой головой, радуясь, что сегодня смогу к ней прикоснуться, и плевать, что потом так хреново, хоть сдохни. И ты такая же, правда? Мы с тобой два ублюдочных извращенца, вот кто. Если бы нас не было, все было бы иначе, наверное… Но… мы же есть. Не обижайся на меня, хорошо? Хотя, ты всегда меня прощала, и сейчас простишь, я знаю…

Я замолчал. Жалко было ее, бритую налысо, умирающую, так ничего в своей жизни и не сделавшую. Летела, как мотылёк на пламя и ожидаемо сгорела. Я чуть сжал тоненькие пальцы, мне показалось, что они дрогнули в ответ. Наверняка, показалось. Я эгоистичная тварь. Жалко Ляльку, да, но если она умрёт, станет лучше. Может, легче. Если бы она сейчас открыла глаза, и сказала, что будет жить, что снова здорова, я бы снова её обидел, как всегда. Так что… пусть идёт так, как идёт.

— Кровоизлияние, — раздался голос Димы. — У неё гематома была. Она умирает.

— Прекрасно, — заключил я. — Всё наши общие женщины умрут и делить станет нечего.

Димка кулаки сжал, но я внимания не обратил — сколько уже, за последние дни. И драки больше не хотелось, не на смертном же одре, право слово.

— Придётся рассказать Кате. Придётся.

Со сном у меня были проблемы, не удивительно, конечно. Но этой ночью я уснул. Мне приснилось, что Катя умерла. Я стоял, смотрел на неё — накрыта одеялом в клеточку, как Лялька, черты лица заострились, и оно такое спокойное. А я… ничего не чувствую. Кати не стало, а мне все равно. Проснулся в холодном поту, хотелось нахрен разодрать свою грудь, чтобы по рукам текла горячая кровь, убедиться, что сердце бьется, не сдохло в корчах в этом сне. Шатаясь дошёл до кухни ненавистной огромной квартиры. Жениться, может, детей наделать? Бегали бы, шумели, игрушки разбрасывали… Налил отвратительно дорогой коньяк и выпил, не почувствовав вкуса. Время — исход ночи. Самое время для визитов…