Чужой мир - Ксения Власова (2020)

От его слов у меня задрожали коленки, и я порадовалась, что сижу, иначе бы упала. В его позе, интонациях было столько мужской силы, которая не душила, но оберегала, что вся женская суть во мне закричала, требуя подчиниться. В конце концов, разве я мечтаю не о том же: о семье, детях, надежном плече рядом? Разве я не хочу каждое утро просыпаться с Дайсом и видеть его сонную улыбку?

Дайс поднялся с кровати, ненадолго вышел из комнаты, а затем вернулся, держа в руках тонкую книгу в твердой обложке, в которой я не сразу опознала записную книжку.

– Возможно, тебе кажется, что я не испытываю тех чувств, на которые ты вправе рассчитывать. Я не очень хорошо выражаю эмоции, мне сложно открыться. – Я вспомнила нашу полную нежной страсти ночь и пробормотала что-то невнятное. – Поэтому, – он протянул мне обернутой кожей, шуршащий листами прямоугольник, – я прошу прочитать вот это.

– Что здесь?

– Мой дневник. Я веду его давно, никому не показываю, только на его страницах я искренен. И… сделай мне одолжение, прочитай его. Хотя бы ту часть, где описаны встречи с тобой.

Я взирала на дневник с легкой паникой. Дайс предлагал соприкоснуться с частью его души, он протягивал мне настолько личную, даже исповедальную вещь, что инстинктивно мне захотелось шарахнуться в сторону. Я не была уверена, что готова к такой близости. В каком-то смысле, это было даже интимнее секса.

– Я не претендую на какой-то ответный шаг с твоей стороны, – тихо сказал Дайс, видимо, заметив мои метания. – Я просто хочу, чтобы ты узнала меня, мои чувства и мысли. Прежде чем решишь дать окончательный ответ.

Голос отказал, и мне пришлось откашляться.

– Хорошо. Если ты считаешь, что так будет лучше…

– Я обязан попробовать. – Дайс улыбнулся, но по его лицу пробежала тень. – Я не отступлю, пока не испробую все способы. Но при этом буду честен с тобой.

Я нервно сглотнула и потянулась к дневнику. Дайс вложил его в мою ладонь и, нежно заправив мне выбившуюся прядь за ухо, быстро коснулся губами мочки. По телу пронесся разряд тока.

Я рассчитывала на продолжение, но Дайс лишь на мгновение зарылся носом в мои волосы, а затем резко встал и вышел из комнаты. Я осталась одна.

Я робко провела пальцами по обложке дневника, раздумывая, готова ли настолько погрузиться в чужую жизнь, а затем смело открыла первую страницу.

Из записей Дайсаке Акано

Святые рины, я последний идиот, кретин, трус! Я оттолкнул Майю, чтобы защитить ее, и был готов к любым последствиям, но никак не ожидал, что после того, как я отказался от нее, она сама протянет мне руку помощи. Нет, не так.

Она пожертвовала всем ради меня.

В суде, когда Майя стояла за трибуной для свидетелей, гордая, смелая, готовая защищаться до последнего – живое воплощение благородной птицы, пойманной в сети, – я, потеряв дар речи, смотрел на нее с восхищением и страхом, огромной змеей заползающим в душу. Она не понимала, на что шла. Если же и понимала, я не мог принять такой бесценный дар. Я совершенно не боялся смерти, но мысль о том, что я разрушу жизнь этой синеокой девушки, ставшей для меня всем, приводила в священный ужас. Я бы лучше лично кликнул палача и прекратил этот фарс, все больше переходящий в драму.

К сожалению, я не мог этого сделать, как и защитить Майю, храбро бросившую свою репутацию на растерзание толпе. Сказать, что она лжет, значило обвинить ее в клевете и тем самым подписать ей приговор: как и любое тяжкое преступление, клевета каралась смертью. У меня оказались связаны руки (и в буквальном, и в метафорическом смысле), и все, что я делал – безмолвствовал, взывая к ринам. Я впервые просил их помощи. Не для себя, для Майи.